Сердце русалки

Торжество началось с пышного застолья, длинный обеденный стол ломился от блюд и сладостей. Девочки и мальчики разных возрастов, дорого одетые, как именинники, в пышных платьях и костюмчиках, сновали вокруг, лазая под ногами гостей и хватая со стола, утаскивая в свои игры, куски пирогов и сочные фрукты. Взрослые, которые между собой виделись нечасто, оживленно беседовали: смеялись, хмурились, шутили. В сторону Лафонтенов постоянно летели восхваления, пожелания, причем поздравляли не столько Леду и Лею, сколько толкали речи, посвященные баронессе, кто искренне, кто просто формальности ради, мол, она самая счастливая женщина на свете, потому что у нее такие прекрасные дети, замечательный муж, богатое поместье, и дальше будет все только лучше.

После застолья последовали подвижные игры для детей, женщины соревновались в крокет, а мужчины засели за карты и сигары.

Когда гости немного подустали от веселых развлечений и объедания, всех позвали на праздничный торт. Сестры задули свечи, и все им радостно зааплодировали. Лея счастилво улыбнулась сестре и увидела, что та немного оттаяла, по крайней мере, уже не выглядела такой грустной и хмурой, как утром.

Жених для Леды, обещанный баронессой, тоже приехал. Весь день он околачивался вокруг Леды и за столом сидел рядом с ней, но они едва ли смогли перекинуться парой слов. Леда лишь молча кивала на его попытки заговорить, а баронесса то и дело стреляла в их сторону нервными взглядами, боясь, как бы дочь ничего не натворила. Но лучше уж девушка будет пассивной, большинству мужчин это даже нравится. Баронесса, как могла, учла естественные пожелания любой девушки на выданье из богатой семьи: замуж за старика не хочется. Поэтому она и связалась с другом своего мужа, у которого сын никак не мог жениться. Сыну было чуть за тридцать, светлые стриженые волосы, модно завитые усы, одет с иголочки. На первый взгляд, идеальный кандидат в мужья.

Вдруг баронесса увидела, что этот молодой человек встает, и Леда поднимается за ним. Она принимает руку, которую он ей подает. И они вместе направляются в сторону сада, где располагались уединенные беседки. Сердце баронессы отлегло. Она откинулась на спинку стула и радостно застучала ноготками по бокалу шампанского.

* * *

Лея поняла, что сейчас самое время сбежать. Было еще не темно, до заката оставалась еще пара часов.

Для прислуги уже стало обыденным, что хозяйка приходит на кухню, хватает все, что осталось нетронутым, кидает в корзину и поспешно убегает. Женщины уже не видели в этом ничего подозрительного, а после страшной кончины отца Вергия, даже согласились, что монахов надо подкармливать. На этот раз Лея не забыла завернуть с собой два кусочка бисквитного торта. Она улыбнулась, представив радостные лица русалок.

Когда Лея пришла на место встречи, Ларс уже ждал ее. Девушка без устали рассказывала ему о событиях сегодняшнего дня, перечисляя все что ей подарили и сколько пирожных она съела. Водяной молча слушал ее, немного завидуя.

— Ой, совсем забыла! — вскрикнула Лея и поставила между ними корзинку с едой.

Увидев кусок торта, Ларс изменился в лице и, кажется, влюбился в Лею еще сильнее. С упоением, прожевав сладкий тающий бисквит и тщательно облизав пальцы, он сказал:

— У меня для тебя тоже есть подарок.

Лея удивленно посмотрела на него. Она даже и не думала ждать какое-то подношение и хотела сказать, что ей ничего не нужно от Ларса, но тут же любопытство вырвалось вперед вежливого голоса совести.

— Это тебе.

Водяной вытащил из-за спины огромную синюю кувшинку на широком зеленом листе. Цветок был настолько большим, что не вмещался в обе разомкнутые ладони Ларса. Лея открыла рот от удивления: она не видела никогда таких цветов, наверное, он растет где-то очень далеко в труднодоступном месте. Она протянула руки, и Ларс вложил ей цветок в ладони. Кувшинка была синяя на кончиках и постепенно окрашивалась в белый ближе к сердцевине. Внутри раскрытых лепестков просвечивались тонкие, как вены, прожилки. Середину цветка украшали пять высоких тычинок с желтой пыльцой.

— Он прекрасен, — только и смогла прошептать Лея. Тут она дотронулась до уха и сняла с него лотосовую сережку. — Когда увидела серьги в магазине, я подумала — какая красота, это настоящее искусство. Но теперь понимаю, что даже сравнивать не стоит. Живой цветок — красивее всего золота на свете.

Тут она подняла глаза на Ларса, и сердце ее дрогнуло. Все еще держа в руке кувшинку, она вдруг снова упала в черноту его бездонных глаз, не отражавших свет, казавшимися бесконечными в своей глубине. Она аккуратно отложила цветок на землю и кинулась водяному на плечи. В первое мгновение смертельный холод обдал ее, будто она упала в снежный сугроб, но это чувство тут же прошло, и на его место пришла то самая пьяная эйфория, которая лишила ее сознания вчера на том же месте. Но Ларс отстранил ее от себя.

— У меня появилась мысль, — сказал он, задыхающимся голосом, его трясло. — Не знаю, согласишься ты, или нет.

Он сполз в воду и отплыл немного в глубину. Приятный холод озера отрезвил его голову.