Сердце русалки

– Скажите этому прихлебале, что я больше не нуждаюсь в его проповедях. Ему делать нечего, зачем посылает ко мне господских девиц? Совсем из ума выжил, а вроде молодой еще… – Густава понесло и, не разобравшись, он начала нести какие-то странные подробности своей жизни и сыпал нелестными комментариями в адрес святого отца.

Леда в это время увидела, что Густав ходит босиком по двору, его старые скрюченные артритом пальцы ног были замызганы уличной слякотью. Тошнота подошла к горлу, ей хотелось уйти отсюда поскорей, но нет, нужно подождать, может, ей удастся…

– … я никого не трогаю, у меня все в порядке, ну, поболел немного, зачем таскать ко мне кого ни попадя. Ганс вечно талдычит – ходи в церковь, ходи в церковь, хоть помрешь как человек, а я говорю, зачем мне туда таскаться, смотреть на этих ряженых, я вон на барона поглазеть могу…

Лея, оторопев, продолжала слушать стариковскую тираду, настоящий крик души, и не знала, как вежливо прервать его. Помощь пришла, откуда не ждали. Из избы на крыльцо вышел Ганс. Он сначала не заметил гостей, но взгляд его внезапно зацепился за непривычные фигуры у забора. Его дед стоял перед баронскими дочками и что-то без устали им втирал, пока те озадаченно и испуганно слушали его, не зная, куда деться.

Ганс спустился с крыльца и подбежал к деду. Так стыдно, ему еще никогда не было. Ладно, если дед приставал к девицам, с которыми внук гулял. Те хотя бы «свои», все понимают, но когда он лезет к господским! Совсем разницы не видит, окончательно сбрендил, чертов старик! Сейчас он что-то не то скажет, и они лишатся милости барона!

Ганс подбежал к деду, который продолжал заговаривать девушек, и дернул того за плечо.

– Что ты несешь, дерьмо собачье? – огрызнулся он, и тут же встретился взглядом с Леей, которая вдвойне не ожидала услышать ругательных слов еще и от него. – Прстити, извните, – процедил Ганс, от стыда он даже не мог заставить себя нормально, четко произнести эти слова.

Но для Леи, пожалуй, это был удачный момент, чтобы, наконец, прояснить суть их визита.

– Здравствуй, Ганс, я… – она дернула стоявшую сзади сестру за рукав, – то есть мы пришли к твоему дедушке, чтобы послушать о русалках.

Повисло молчание. Ганс смотрел на Лею и хлопал глазами. Густав покорно ждал, пока внук разрешит ситуацию и сгорбившись, смотрел вниз на свои больные ступни.

– О русалках? – Ганс ухмыльнулся. – Почему именно к нам?

– Отец Вергий сказал, что твой дедушка много об этом знает. Я хочу собрать местные истории о русалках, чтобы потом написать книгу сказок и еще с его слов сделать наброски. А может, кроме русалок, он еще про каких-то необычных существ знает.

Ганс слегка пихнул деда в бок. Густав посмотрел на внука из-под косматых бровей. Они словно обменялись мыслями.

– Я пойду вперед приготовлю комнату, а вы поднимайтесь в дом. Только аккуратно, идите вон по тем дощечкам, – он указал на выложенные по слякоти доски, – а то запачкаете вашу одежду.

– Спасибо, Ганс, это очень мило с вашей стороны. Я не собиралась беспокоить твоего дедушку, но скоро я выхожу замуж, и придется уехать, хочу наверстать упущенное. Я вот взяла с собой и чернила, и тетради, – Лея продемонстрировала деду Густаву свой чемоданчик. Старик равнодушно посмотрел на него и побрел, ковыляя, за девицами.

Девушки шли аккуратно, приподнимая подолы платьев. Леда шла за сестрой и постоянно оглядывалась, осматривалась, не замызгала ли она свою одежду. Туфли, конечно, были испачканы, но под длинной юбкой этого никто не должен заметить. Она увидела, что под крыльцом в луже грязи валяется жирная свинья, над головой которой витают мухи и мешают ей спать, и девушке снова стало дурно. Опять подкатила тошнота. Леда думала только об одном, и одно лишь ее останавливало, чтобы не бросить сестру в этом клоповнике и убежать в свой красивый и чистый дом.

В избе Густава оказалось на удивление опрятно и уютно. Там было всего несколько комнат, одна из них была отведена под прием пищи: камин в углу, стол и несколько лавок. На стенах были развешаны маленькие литографии с изображением бытовых сюжетов, видимо, купленные когда-то у ярмарочных торговцев. На столе стояла корзина с красными яблоками – свежий урожай, который сорвали, видимо, совсем недавно.

– Извините, у нас особо нечем поживиться. Даже не знаю, чем вас угостить, – Ганс рассадил девушек и начал хлопотать вокруг них. Он схватил несколько яблок и принялся нарезать их. – Сладкие-пресладкие, угощайтесь. Я сегодня с утра уже ведро таких съел. Даже жалко продавать.

– Благодарю, нам очень приятно. Мы с удовольствием угостимся, – Лея улыбнулась Густаву и Гансу, затем поставила свой чемоданчик на стол, открыла его и достала пишущие принадлежности. Леда за все время не проронила ни слова, она словно отключилась от мира.

Ганс вытер вспотевшие от тревоги руки о портки.