Сердце Сокола

— Вот спасибо, Финист, вовек твоей доброты не забуду! — расплылся в улыбке Митька, услышав, что муж меня удерживать не собирается. Повернулся ко мне, шагнул на встречу. — Ты, Ладушка, не волнуйся, я обо всём в Осиновке договорился. Нас священник ждать будет. Вас разведёт, а после нас повенчает. Пару месяцев поживём у моей тётки, у неё тут хуторок стоит. А как ты понесёшь, можно будет и Митрофану Степановичу на глаза показаться. С дитём он нас быстро примет и простит.

— Нет.

— Да простит, точно говорю! Батюшка твой человек сердитый, но отходчивый, — Митька попробовал меня обнять, но я увернулась и к Финисту прижалась. Тот, видать, от неожиданности, меня обнял, чтобы я не упала, а мне только того и надо было.

— Нет, Митя, никуда я с тобой не поеду, — ответила я спокойно и положила голову мужу на плечо. Вот забавно, волосы у него сухие были, а пахло от них речной тиной. — У меня муж есть, и он меня вполне устраивает.

— Так ведь он не любит тебя, Ладушка… — растерянно произнёс Митька. — А я люблю.

— Полюбить он меня успеет, — уверенно ответила я. Поднялась на цыпочках и к щеке удивлённого Финиста губами прижалась. Он сначала опешил, а потом догадался, что я лукавлю, и усмехнулся.

— Разве так любящие жёны целуют, Лада? — спросил он с насмешкой и крепко поцеловал меня в губы.

Вопреки моему мнению, что после случившегося мы сразу поедем дальше, Финист в дорогу не торопился. Напротив, попросил Митьку дать лошадям отдохнуть и вдоволь воды напиться, а сам вытянулся на травке и сунул в рот травинку. Я тоже из любопытства такую травинку пожевала, горечь во рту образовалась страшная. И что парни в ней находят?

Митька со мной не разговаривал, злился, а Финист задремал на солнышке, и я решила сходить к озеру. Не искупаться, так хоть лицо умыть да руки ополоснуть после долгой дороги.

Наклонилась над водой, разглядывая своё отражение, и вдруг вместо собственного лица увидела улыбающуюся бородатую харю. Седые пряди развевались под водой, подобно щупальцам, кожа была сморщенной, как изюм, а повязка из водорослей на глазах завершала картину.

— И что за красотка к моему озеру пожаловала? — булькнул водяной, вылезая из воды.

Я, признаться, струхнула. До сих пор искренне верила, что водяной из озера вылезти не сможет (хотя, в деревню он как-то ходил?), и теперь не знала, как поступить. То ли звать Финиста на помощь, то ли самой попробовать убежать.

— Никак меня невестушка проведать решила? — продолжил тот.

— Вообще-то, я уже замужем, — быстро открестилась я от подобного предположения. — Могу браслет брачный показать. Ой, только вы не увидите!

— Не увижу, так пощупаю, — старичок протянул руки явно не к браслету, а я поспешно отступила и сунула руку ему под нос.

— И правда, браслетик, — пальцы у водяного были холодные. Я испугалась, что он меня не отпустит, но хватка ослабела, и старичок заметно взгрустнул. — Не твой ли муж мне недавно всю рыбу распугал?

— Мой, — не стала отпираться я.

— Значит, не соврал моей внученьке, стервец, — усмехнулся старик. — Она расстроилась, плачет сейчас, что ей добрый молодец отказал.

— У вас внучка есть? — я удивленно подняла брови. Представилась такая же приземистая, зеленоголовая женщина в тине.

— Что ж, я хуже других, что ли? — приосанился водяной. Наклонился к воде и пальцами пошевелил, рябь так и побежала в разные стороны.

— Чего тебе, дед? — вынырнула в метрах двадцати от берега юная красотка.

Я чуть ли не села. Полногрудая, с длинными темными волосами, тонкой талией и крутыми бедрами, больше раздетая, нежели укутанная водорослями, русалка вызвала у меня острое чувство неполноценности. И от этого чуда отказался Финист?

— Опять селянок пугаешь? — напустилась она на водяного, уперев руки в бока.

— Да когда я пугал! Не помню такого. Я тебя познакомить хотел, внученька. Это жена мага, который тебе глянулся.

— Это? Жена? — русалка презрительно фыркнула, и я почувствовала раздражение.

— Не «это», а Лада Митрофановна, — ответила я, недобро на неё уставившись.

— Ох, а я вспомнил, что мальки не кормлены, — водяной вмиг понял, что воздух накалился и поспешил убраться, бухнув обратно в озеро. А русалка, напротив, подплыла ближе.

— И что он в тебе нашел? — она посмотрела на меня с недоумением. — Ни кожи, ни рожи.

— Зато от меня тиной за версту не разит, — парировала я, демонстративно наморщив нос. Будет еще нечисть всякая насмехаться надо мной!

У русалки расширились глаза.

— Да ты! Да я! Я, между прочим, мыльной травой каждый день намываюсь!

— В озере.

— В озере! — в запале подтвердила она и тут поняла мою насмешку. Разозлила я русалку сильно. Вода вокруг неё забурлила, взвилась в воздух извивающимися плетями.

— Иди сюда, искупаешься со мной вместе, раз такая умная, — зло прошипела она, и я ощутила, как вокруг лодыжки обвилось холодное щупальце. Ахнуть не успела, как оно затащило меня в воду и потянуло к русалке. Платье намокло, стало тяжелым, а туфельки мгновенно куда-то уплыли.