Сердце Сокола

Пока Финист ужинал, я слушала песни, которые распевал местный бард (местами настолько похабные, что я жутко краснела, веселя этим мужа), и пила брусничный квас, заедая сладким пирогом. Пирог мы не заказывали, но Марья Никитична преподнесла его в качестве подарка к свадьбе, и отказываться было как-то неправильно. Тем более, готовила хозяйка постоялого двора так, что пальчики оближешь!

От усталости после долгой дороги, от тепла и сытости стало клонить в сон, и когда я в очередной раз клюнула носом, стоически пытаясь сохранять интерес к происходящему в зале, Финист не выдержал.

— Лада, шла бы ты уже в комнату отдыхать! Хватит себя мучить, — сказал он, глядя на меня с беспокойством.

Я хотела возмутиться, что совсем не устала, но вместо этого зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой.

— Пожалуй, ты прав, — ответила я, вставая. Пошатнулась: ноги от усталости едва держали. В целом, причина, по которой я засиделась допоздна, была простой. Комната у нас с Финистом была одна на двоих, и я немного нервничала. Одно дело ночевать с мужем в общей спальне в родном доме, где и стены помогут, а совсем другое — под чужой крышей.

— Я поднимусь позже, — словно уловив моё сомнение, добавил Финист, и я кивнула. Деваться всё равно было некуда.

Из гуляк и постояльцев на меня никто внимания не обратил, и я благополучно поднялась в комнату. Открыла дверь.

Да так и застыла. Марья Никитична расстаралась на славу. Большая кровать была застелена белоснежными простынями, накрахмаленными до хруста. У столика рядом с кроватью стоял кувшин с вином и два бокала. А в углу комнаты расположилась огромная бадья с горячей водой и плавающими по поверхности цветками ромашки.

Оставив сапоги у дверей, я босиком прошла по вычищенному полу. Принять ванну после дороги было заманчиво, тем более водичка казалась парным молоком. Видимо, наполнили бадью совсем недавно, так как над ней ещё поднимался пар. Но вся беда в том, что после сегодняшней встречи с водяными я стала бояться воды. И заставить себя залезть в бадью не могла.

Но ложиться на чистую постель потной тоже не прельщало. Растерявшись, я так и остановилась посередине комнаты, теребя кончик косы и не зная, как поступить. Ждать Финиста и просить его постоять рядом, пока моюсь?

Хлопанье крыльев за спиной привлекло моё внимание, и я обернулась. На окне, горделиво выпятив грудь, сидел сокол и смотрел на меня внимательным взором.

— Ух, какой красавец! А ты откуда взялся? — удивленно выдохнула я. Выезжая на прогулки, я частенько видела соколов высоко в небе, но вот вблизи — впервые. Их считали опасными хищниками, и даже с середины комнаты было заметно, что когти у птицы длинные и острые. Однако сокол никакой агрессии не проявлял, и, осмелев, я подошла ближе.

— Ты только на меня не бросайся, — попросила я, рассматривая с улыбкой своего гостя. Сокол выглядел ухоженным, с красивым пестрым оперением, изогнутым клювом и необычными зелеными глазами. Колдовскими.

«Ну, конечно! Наверное, это чей-то фамилиар к Финисту пожаловал!» — сообразила я, когда обратила внимание на цвет радужки. Колдовские животные всегда чем-то отличались от обычных. Василиса рассказывала, что у всех магов были фамилиары, причем самые разные: вороны, коты, собаки и даже крысы. У сестрёнки с первого года учебы прижился Васька, подобранный с улицы одноглазым котенком. Особенность у него была забавная: он мог мурлыкать так, что было понятно, что именно он пытается сказать.

Прогонять сокола я не стала. Скинула платье, оставшись в одной тонкой сорочке, и снова подошла к бадье. Как же страшно было залезать в воду!

Сокол сорвался с окна и влетел в комнату. Обогнал меня и плюхнулся в бадью, вызвав целый сноп брызг. Да так забавно стал кружиться по воде, что я рассмеялась, позабыв страх. Вот уж не думала, что птицы так купаться любят! А сокол поиграл в воде и присел на край бадьи, голову склонил, на меня глядя. Словно спрашивал: «А ты так можешь?»

Ну, раз сокол воды не побоялся, то мне и подавно стыдно. Закрыв дверь на засов, я скинула рубашку и нагая залезла в бадью, по шею опустившись в ароматную чистую воду. Поначалу мне жутко было, едва шевелилась, но все же заставляла себя сидеть в воде и не выпрыгивать из нее, и постепенно тепло сделало свое дело. Я расслабилась и, кажется, задремала. В какой-то момент мне показалось, что кто-то расчесывает мои волосы и нежно массирует плечи. Было так приятно, что я чуть лужей не растеклась. Но когда открыла глаза, в комнате никого не оказалось, кроме сокола. А тот снова сидел на окне — отвернулся и на меня не смотрел.

— Эй, ты не обиделся, что я заняла твою ванну? — полушутя спросила я у птицы, и сокол от этих слов подпрыгнул и повернулся, уставившись на меня круглыми глазами.

— Ты определенно умнее других птиц, — заметила я и вылезла из бадьи, завернувшись в полотенце. Подошла к соколу, протянув руку: он не улетал, и я, поколебавшись, погладила его по голове.

— Знаешь, ты мне уже нравишься, — доверительно сказала я ему. — Будет здорово, если Финист разрешит тебе остаться. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями.