Сердце Солнечного воина

Облако скользнуло к земле. Не успела я спуститься, как солдат толкнул меня вперед. Я споткнулась, зацепившись о подол, тогда другой схватил меня за руку и потянул на себя. Во мне вспыхнула злость на то, что со мной обращаются как с каким-то зверем, но в их грубости не было злого умысла – скорее, отрешенность от выполнения поставленной задачи. Я была рада, что юноша остался на облаке недвижим, хотя все время поглядывал на небо. Он собирался бежать? Эх, вот бы у него получилось!

Солдаты потащили меня по знакомой тропе, петляющей между османтусами, – я могла бы пройти по ней с завязанными глазами. Что-то зашуршало: нежный звон листьев возвышающегося над головой лавра. Его серебристая кора казалась еще темнее, чем прежде, из-за тени или, возможно, потому что больше не купалась в свете луны.

Там стоял Уганг, с ястребиным блеском в глазах. Золотые чешуйки доспехов струились по его груди и рукам, сужаясь к запястьям. Огромный топор привязан к спине, зеленая кисточка болталась на бамбуковой рукояти. Мощный щит сиял вокруг дровосека, и я пала духом. Исчезла моя слабая надежда застать его врасплох. Даже в окружении своих солдат он оставался начеку.

Уганг сжал руки в притворном восторге.

– Чанъэ, мне приятно снова тебя видеть. Я долго ждал этого момента.

Мне претила его фальшивая сердечность. Когда Уганг задумчиво прищурился, я опустила взгляд, дрожа от напряжения и надеясь, что он примет его за испуг.

– Отпустите ее, – небрежно махнул рукой дровосек.

Солдаты тут же ослабили хватку, повернув головы к нему.

– Надеюсь, они не причинили тебе особого дискомфорта. Мои воины могут переусердствовать, выполняя приказы.

Как вежливо он говорил, будто я была почетной гостьей и он справлялся о моем самочувствии, не имея ни малейшего намерения пустить мне кровь.

– Зачем ты привел меня сюда? – с моих губ сорвался голос матери.

– Богиня Луны, думаю, тебе это известно. – Его рука метнулась к лавру.

Сколько раз я взбиралась на бледные ветви и дергала семена, любуясь его изысканной красотой! А теперь видела тот же неземной свет, что лился из глаз солдат и монстров Уганга, воскресших, но не в жизни, а в вечном рабстве смерти.

– Привяжите ее к дереву, – приказал Уганг.

Холод пронзил мою плоть. Я не предполагала, что он привяжет меня к лавру. Как мне тогда сбежать? Мной завладела паника, и я всерьез стала вырываться из лап охранников.

«Это тебе и нужно», – прошептала лучшая часть меня, та, которая была смелой и мудрой. Существовал только один способ поместить перо Священного пламени в лавр с ведома Уганга. Плен у дерева был неоспоримым преимуществом, хотя не приносил никакого облегчения. Я с тем же успехом могла попасть в ловушку. Магия покалывала на кончиках пальцев – отбросить солдат в сторону, бежать. Та самая сила, которая заставляла меня вырвать победу, бороться за жизнь, теперь стала помехой, подрывающей мою решимость.

Я заставила себя обмякнуть, опустила голову, чтобы скрыть бурлящие мысли. Когда солдаты Уганга притянули мои руки к дереву, шнуры света скользнули по моим запястьям, обвились вокруг груди, талии и коленей, заключая меня в эти вынужденные объятия. Кора обожгла тело, как будто меня прижало к столбу льда.

Не было нужды изображать ужас; меня буквально трясло от мысли, что Уганг обнаружит обман и я потерплю неудачу… или умру. Я прикинула опасность, приготовилась к тому, что могло меня ждать впереди. Представляла, как меня держат на острие меча, сковывают, угрожают и причиняют боль, но также мечтала о побеге. Я быстрая, моя магия сильна. Нужно лишь затеряться в этом лесу, который я знала как свои пять пальцев. Я не ожидала, что меня свяжут, словно какую-то жертву, – хотя, по сути, ею я и была. И все же, пока страх леденил мою кровь, меня охватило облегчение, оттого что это происходит не с мамой.

Я отбросила свой ужас, осторожно исследуя оковы. То была странная магия, которую мне хотелось испытать, но я боялась вызвать подозрения Уганга. Внезапная боль пронзила меня изнутри, сила пера вырвалась на свободу. Я сразу же направила энергию на укрепление щита, не в силах позволить себе отвлечься ни на мгновение. Когда грудь от отчаяния свело судорогой, я закрыла глаза, борясь за спокойствие. Образы моих родителей, Ливея и Вэньчжи, Шусяо, принца Яньмина и Пин’эр скользнули в разум. Что-то затвердело вдоль моего позвоночника, тепло разлилось по мне.

«У тех, кто действительно силен, нет нужды в любви» – так сказал мне Уганг, когда мы стояли на этом самом месте.

«Ошибаешься, – мысленно ответила я. – Любовь дает мне силы дойти до конца и остановить тебя».

Никогда еще мне не приходилось так много терять и бороться. Я подняла глаза и увидела Уганга. Когда он успел подобраться так близко? К горлу подступила желчь, страх сковал конечности. Голова горела, как будто ее набили раскаленными углями, щупальца жара от пера Священного пламени уже вырвались из его пут. Надо действовать сейчас, пока Уганг не почувствовал его и не ударил, – а вдруг я потеряю сознание?