Сердце Солнечного воина

– Я встретила мастера Бинвэня на Небесном рынке, где обменяла песню на ракушку.

– Он выиграл от сделки больше, – заметил Вэньчжи.

Мастер Бинвэнь вернулся, держа в руках два подноса.

– На ваш выбор.

Он предложил мне один из подносов, заваленный ракушками белого, серого и розового цветов, каждая не больше ногтя моего большого пальца. На другом, который хозяин отложил в сторону, лежало всего восемь изысканных раковин с элегантными изгибами и изящными отростками. Некоторые были усеяны шипами или осыпаны золотой или серебряной пылью, другие сияли румянцем заката. Я вытащила флейту, мой взгляд скользнул к Вэньчжи.

– Не надо слушать.

– Почту за честь. – Так он сказал, когда я впервые предложила ему сыграть. Без гнева, с легкой улыбкой на лице Вэньчжи добавил: – Хотя поостерегусь принимать от тебя чашу.

Я прищурилась.

– Этот урок усвоили мы оба.

Когда он устроился на деревянном табурете, положив ладони на колени, я отвела взгляд и постаралась сосредоточиться. Песня должна быть безупречной, иначе сделка не состоится. Я поднесла нефритовый инструмент к губам, и его знакомое прикосновение успокоило меня. Глубоко вдохнув, я выпустила воздух во флейту. Мелодия звенела радостью пробуждения весны, песней ветра, чириканьем птиц. Следующим стал жалобный мотив, каждая нота которого была пронизана печалью, эхом утраты. Я сосредоточилась на мелодии, не смея думать о ее значении, потому что иначе хрупкая власть над эмоциями могла треснуть. Я сыграла восемь песен для восьми ракушек, мои эмоции раскрывались и таяли с каждой кульминацией и развязкой, пока я наконец не выдохлась.

Когда последняя нота стихла, торговец поклонился.

– Спасибо. Признаюсь, я снова получил больше, чем ты.

– И правда, – согласился Вэньчжи, его глаза вспыхнули.

Я поклонилась мастеру Бинвэню.

– Это была честная сделка, лучшая.

Когда мы с Вэньчжи вышли из магазина и направились обратно во дворец, я сжала в руках завернутые в шелк ракушки.

– Что будешь с ними делать? – спросил принц.

– Использую как приманку, – медленно сказала я, раскручивая план в уме. – Чтобы солдаты искали там, где меня нет.

Он остановился как вкопанный, лицом ко мне.

– Давай помогу. Позволь мне пойти с тобой, – снова попросил он.

– Тебе нельзя. И мне трудно поверить, что ты стремишься помочь Ливею, – упрекнула я, скрывая собственный трепет.

Вэньчжи издал нетерпеливый звук.

– Не ради него – ради тебя.

– Не смей идти за мной, – велела я ему.

– Как пожелаешь. Впрочем, я хотел бы получить кое-что в обмен на мою… уступчивость.

– Да я лучше…

– Просто обещание в обмен на мое: что ты останешься жива. – Уголок его рта приподнялся. – А что, по-твоему, я собирался попросить?

Я покраснела.

– Уж поверь, я сама хочу остаться в живых.

– Тот, кто тебя обидит, сильно об этом пожалеет. Но план хороший, – признал Вэньчжи.

Высочайшая похвала от того, кто тщательно продумывал каждый шаг, годами обманывал небожителей и так основательно предал меня. Теперь мы общались, почти заключили союз, однако всякий раз я невольно задумывалась, нет ли в его словах подвоха. Доверие куда легче разрушить, чем восстановить. Тем не менее я должна была задать вопрос, который не давал мне покоя.

– Помнишь, как Небесные солдаты шли к вашей границе? Ты бы перебил их всех?

– Нет, – без колебаний ответил он. – Туман должен был сбить их с толку. Заложники полезнее, так легче заставить Небесную империю сдаться. Да, кто-то умер бы, таковы неизбежные последствия войны, но я бы пощадил всех, кого смог. В хаосе битвы туман подействовал неожиданно – вызвал жажду крови, тягу к насилию. Мне не доставляет удовольствия мучить других. Это по части моего брата.

Туман подействовал и на меня. Я была дезориентирована, напугана, сбита с толку, пока Черный Дракон не унес меня в безопасное место, но не чувствовала желания причинить вред другому. Вэньчжи впился в меня взглядом.

– Ты действительно думала, что я собирался убить их всех?

– Да. Кто же мог предположить, что ты предашь меня, украдешь и посадишь в тюрьму.

– Я бы отпустил тебя после битвы с небожителями; до этого я не мог рисковать жизнями наших солдат. – Он сделал паузу. – Прости, Синъинь.

– Ты поступил бы так снова? – спросила я. – Если да, значит, не раскаиваешься в содеянном.

– Я рад вырваться из-под контроля брата и тому, что те, кто мне дорог, в безопасности. Я не чувствую угрызений совести за предательство Небесной империи: она – мой враг; их люди причиняли нам боль и угрожали. В конце концов, оба наших царства обидели друг друга, и в той войне не было настоящих героев. – Выражение его лица стало задумчивым. – Небожители – блестящие спасители земель, стремящиеся уничтожить чудовищ, любезно протягивающие руку помощи союзникам и так вовремя раздающие помощь, – но как часто они игнорировали тех, кто не менее прочих нуждался в поддержке! Почему им решать, кто злой, а кто нет? Сколько небожители принесли добра, столько же сделали и плохого.