Сердце спящего духа

– Что ты творишь? – грозно закричал старик, – Как ты сидишь?

Рене удивлённо поднял голову и, поражённый, уставился на собеседника. Крик застрял где-то внутри гортани. Теперь солнце было за спиной у него, и мальчику не надо было щуриться, чтобы увидеть обезображенное лицо старика. Рене мгновенно объяснил себе всё. И тропинку, проходящую в нескольких шагах. И постоянные попытки что-то унюхать. Это было невероятно, невозможно, дико, ужасно. Учитель был слеп.

Рене даже не понял, что он сейчас хотел сделать. То ли закричать, то ли спросить. Но больше всего он хотел выпрыгнуть из лодки и бежать, плыть… прочь… куда угодно! Но лодку уже достаточно далеко отнесло от берега. Издав нечленораздельный звук: то ли хрип, то ли стон, Рене вскочил на ноги. Лодка предательски вильнула вбок и накренилась. Не удержав равновесие, мальчик плюхнулся на банку.

– Стой, не двигайся! – приказал старик, – Ты что, никогда не грёб?

– Нет, – жалобно отозвался Рене.

– Понятно. Прежде всего, успокойся. Сядь и развернись ко мне спиной… медленно, не раскачивай лодку. Так, хорошо. Теперь возьми вёсла и начинай грести. Не опускай вёсла в воду.

– Как же я тогда буду грести? – через плечо удивился Рене.

– Я имею в виду, не опускай вёсла глубоко. Так, чтобы примерно половина лопасти была покрыта водой. И не поднимай высоко, когда отводишь их назад. Зальёшься водой и вымокнешь. А вымокнуть в море – последнее дело, брат.

Дело не сразу пошло на лад, но, в конце концов, мальчик приноровился и повеселел. Отводя вёсла, он уже не поднимал фонтаны брызг.

Лодку теперь не заносило в сторону от каждого гребка. Она послушно скользила по воде всё дальше от берега. Почувствовав себя уверенно, Рене деловито поплевал на руки и перехватил вёсла.

– А вот это зря, – хмуро произнёс учитель.

– Что зря? – удивился Рене.

– Зря ладони намочил…

– Почему?

– Завтра увидишь… – буркнул старик, – Теперь уже всё равно не исправишь. Держи левее.

Рене распирало любопытство: он никак не мог взять в толк, как старик ориентируется посреди моря? Уверенное поведение старика на земле ещё можно объяснить запахами или звуками. Твёрдостью почвы под ногами, наконец. Но как можно ориентироваться посреди воды?

– По ветру, – словно услышав его мысли, отозвался учитель, – Но это не очень надёжно. Вдали от суши ветер меняет своё направление.

– Как же тогда?

– По Солнцу.

– А разве ты можешь его видеть?

– Нет. Но я чувствую его тепло на своём лице. И тени на своих руках.

Мальчик обратил внимание на руки учителя: тень от его головы лежала так, что её граница проходила между средним и указательным пальцами правой руки.

– А как ты оказался на том холме?

– Ты, наверное, очень удивишься, – хмыкнул старик, – если я отвечу тебе, что приплыл на этой самой лодке.

Рене покраснел, осознав глупость своего вопроса.

– Нет, – уточнил он, – Я хотел спросить, как ты меня нашёл? И почему ты вообще меня искал там?

– А я тебя и не искал. Я собирал птичьи яйца, когда ты буквально свалился мне на голову… Солнце скрылось за облаками, – безо всякого перехода нервно сообщил старик, – Пока оно не появится, я не смогу точно держать направление. Скажи мне, ты видишь его сейчас?

– Нет, но знаю, где оно находится. Облака не плотные.

– Тогда следи за направлением, – кивнул учитель, – Только внимательно. Плыть ещё далеко.

Рене окинул окрест нервным взглядом. Земля скрылась за горизонтом. Вокруг со всех сторон плескались волны.

– Ну и как тебе? – словно увидев его взгляд, спросил старик.

– Что как? – не понял Рене.

– Что-что… Море, – нахмурился учитель.

И тогда Рене решил немного подразнить своего спесивого собеседника.

– Ну, на вид – почти совсем как море, – пожал плечами мальчик, – Правда, я до этого дня никогда его не видел.

– Какого оно цвета, Карась!

На Карася Рене обиделся.

– Синего. Точнее – зеленовато-синего, – угрюмо засопел он.

– Хорошо, – потеплел старик.

– Почему хорошо? – не понял Рене.

Учитель ответил не сразу.

– Это воспоминание из моего детства. Чем глубже море под тобой, тем более синими кажутся волны. На мелководье, у берегов, они зелёные, с какой-то болезненной желтизной. Стоит отойти на глубину, они темнеют, приобретают голубовато-синий отлив. Люди называют такой цвет цветом морской волны. Но это неправда. Далеко-далеко от всех берегов, когда до земли не доплыть даже за неделю, морские волны приобретают свой настоящий, глубокий синий цвет. Тёмный, почти фиолетовый. Ультрамарин. Увидеть ультрамариновые волны удаётся не всем. Это большое счастье и большая беда.

– Почему? – оторопел Рене.