Сердце стальной ведьмы

– А там я – это я, – ответил он. – Там моё место. А здесь в роли лорда я чувствую себя плохим актёром, которого временно поставили на замену в спектакле. Мне эти привилегии ничего не дают, только наоборот, показывают, что всему этому не подхожу. Вряд ли я когда-то смогу стать лордом по-настоящему.

Он снова посмотрел на меня, наши взгляды встретились и… в душе будто что-то разорвалось. Не знаю, как, но я ощутила его боль, его сожаление, его смирение. Этот взгляд так и говорил: «Видишь, мне нечего тебе предложить. Я просто низший, которого нарядили в лорда». И что хуже всего, Эйв смотрел на меня с пониманием и без капли обвинения.

Он просто смирился.

И этот вывод стал для моей сдержанности тем самым последним камнем, после которого начинается настоящий камнепад. Я пыталась побороть рвущееся наружу возмущение, но вдруг поняла, что больше не хочу молчать. Не хочу и не буду. В конце концов, я тут не леди.

– Не думала, Эйвер Ходденс, что ты трус, – заявила, глядя ему в глаза ему.

– Я трус?! – выдал он в непонимании.

– Да, да, трус. Ещё какой, – бросила, крепко сжав в пальцах свою вилку. – Ты не раз обвинял меня в том, что я зациклена на своих убеждениях, что не могу посмотреть на себя со стороны. Но разве ты лучше? Вместо того, чтобы начать что-то менять в своей жизни, ты предпочитаешь прятаться за своим происхождением. Да, ты не был рождён лордом, но разве это так важно?!

За столом повисло напряжённое молчание, и мне бы точно стоило остановиться, но я решила идти до конца:

– Ты трусливо сидишь в своей яме и боишься сделать из неё хотя бы шаг! Пытаешься разводить какую-то деятельность, но всегда только в пределах этой самой ямы. Ты даже не мечтаешь из неё выбраться. Ты боишься!

– Откуда тебе знать, о чём я мечтаю и чего боюсь?! – вдруг выпалил Эйвер. – Легко судить других, находясь на самой вершине социальной лестницы! Тебе не нужно думать о том, что будет есть твоя семья, если тебя арестуют. Тебя вообще никто не интересует кроме себя самой! И кстати, я вынужден бояться исключительно из-за существования людей, вроде тебя. Тех, кто отчего-то решил, что маги – великое зло, которое должно всегда знать своё место!

– У меня есть все основания для ненависти! – Я встала и, уперев руки в столешницу, раздражённо посмотрела на Ходденса. – Я на себе испытала всю гамму ощущений от применения вашей драгоценной магии.

– А ведьмы и колдуны лучше?!Думаешь, ваши боевые заклинания менее болезненные? Или ими нельзя убить? Можно! А мы, к твоему сведению, даже защищаться не имеем права! Мне жаль, что ты была в плену отморозков! Но я сам без всяких похищений уйму раз ощущал на себе боль от заклинаний. А твои драгоценные колдуны только стояли и ржали, наблюдая, как корчусь у их ног. Знаешь, как безумно хотелось ответить? Знаешь, каким нереальным усилием воли я удерживал свой дар в узде? Мне бы хватило одного плетения, чтобы все те сволочи больше никогда не сделали ни единого вдоха! Но тогда бы пострадала моя семья. Это называется, ответственность и, увы, смирение, без которого в нашем мире магу не выжить. И ещё, Тейра…– он перевёл дыхание, тоже поднялся и теперь смотрел на меня с презрением. – Да, я сижу в своей яме, как и многие мои соратники. Но однажды мы выберемся из неё, и вот тогда, возможно, место в этой яме придётся занять уже таким, как ты. Вот тогда и посмотрим, чего стоят твои убеждения, принципы и гордость.

С этими словами он отодвинул стул и вышел из столовой. При этом так громко хлопнул за собой дверью, что задрожала посуда на столе. Я же только обессиленно опустилась обратно на своё место и попыталась осознать произошедшее.

– Да уж, – нарушил тяжёлую тишину голос его величества. – Вот тебе и спокойный сдержанный Эйвер.

– А я понимаю его, – вдруг сказала Миранда. – Понимаю лучше, чем кто-либо из присутствующих в этой комнате.

Король вздохнул, поймал её руку. Но Мира бросила на него горький взгляд и посмотрела прямо на меня.

– Тейра, ты зря начала его обвинять. Прости, но именно ты сейчас не права. А Эйвер… – она укоризненно покачала головой. – Очень терпеливый, сдержанный и благородный, хоть и не был рождён лордом. Если бы я могла, то пошла бы сражаться вместе с ним за равенство в его мире. И да, билась бы против ведьм и колдунов, хоть и сама ведьма. А знаешь почему? Потому что не вид дара делает нас хорошими или плохими. Дело совсем не в нём, а в том, насколько чисты наши души.

– Я понимаю, Мира, но… – мне хотелось сказать многое, но мысли никак не желали складываться в слова. – Мне обидно за него. Обидно, что он не борется.

– Он борется, – возразил молчавший до этого Лиар. – Я знаю. Мы много говорили с ним об этом. Просто одно дело ‒ выступать с лозунгами, и совсем другое ‒ готовиться к настоящей войне.

– Знаете, дети мои, – вдруг взял слово профессор Рэйс. – Тут все неправы. Но главная ваша ошибка в том, что вы устроили ссору при посторонних. Да, мы за последние недели все тут сроднились, но данный вопрос, леди Соун, вам следовало обсуждать наедине с Эйвером.