Сердце старого Города (СИ)

В Поднебесье Сигнорин вернулся разбитый и больной. Как никогда он был благодарен матери за кварталы кобальтов с их злачными, грязными кабаками. Залить тоску хотелось больше всего.

Все, что бы ни делал Сиг, оборачивается прахом. Он приносит несчастье всем, кого только знает! Зачем отец подарил ему мир?! Сиг и его обратит в тлен и пепел! И тогда будет стоять перед Всевышним и держать ответ… За всё. За все свои жизни.

«Демоны Ада!», — Сиг сплюнул тягучую горьковатую слюну прямо на грязный пол самой скверной таверны Эль'Ниила. — «Пусть все закончится!».

Он вывернул кошель перед испуганным кобальтом и вышел на заплетающихся ногах в шум вечерней улицы. Восьминогий конь — Сиг не любил крыланов — лихо довез принца до причала. Заплатить за переправу было уже нечем. Принц снял печатку с гербом отца и швырнул под ноги лодочнику. Несчастный гондольер не решался даже прикоснуться к кольцу с крылатым львом.

— Бери! — рыкнул Сиг, запрыгивая в лодку. — Бери и вези!

— В-в-ваше Выс-с-сочество… Но…

— Вези, я сказал! — гаркнул Сиг, чувствуя Лакориана. «Ничего… и тебя выпущу!», — зло ухмыльнулся Сигнорин, не замечая, что Лакориан подступил слишком близко. Лодочник тоже видел дракона и, не препираясь дальше, покорно запрыгнул в лодку вслед за жутким гостем.

— К-куда? — только и спросил несчастный лодочник.

— К брату! — зло хохотнул Сигнорин.

Гондола мягко заскользила по воде, направляясь к великолепному дворцу, расположенному на острове посреди озера. И все, чего боялся в ту минуту Сиг, — что отец, или кто-то из его верных элиев, почует неладное и помешает ему. А остальное… Ничего, смирится, выхода у Владыки все равно не будет — не убьет же он Энеда после! Эль для правления точно не подойдет.

Пока лодочник собирался причаливать, Сиг лихо выпрыгнул на берег, едва не упав в воду.

— Ваше Сиятельство! — одним выдохом произнес гондольер, боясь снова начать заикаться от ужаса. — В-в-возьмите.

Он с трепетом протянул кольцо. Но Сиг оттолкнул протянутую руку:

— Это плата… за труды. Избавься от него поскорее, переплавь там…, или еще чего. Не храни при себе долго. А то… мало ли что… Впрочем, мне уже будет все равно.

Сиг оттолкнул гондолу от причала. Впереди был парадный вход дворца брата… Сколько он здесь не был? Сиг пьяно ухмыльнулся, а сколько лет Сили? Выходит, почти на год больше.

Принц подошел к ажурному крыльцу, элии-стражники изумленно переглянулись, не смея остановить даже словом.

Зато Сиг уже орал:

— Брат! Выпей со мной, брат! — он схватил изящную резную статуэтку, — часть перил парадной лестницы, — и вырвал из каменного гнезда. Статуэтка полетела в великолепный витраж. Звон тысячи бьющихся стекол оглушил. Сигу показалось мало. Он принялся крушить ажурную лестницу, несчастные элии охраны бросились защищать дом, не смея прикоснуться к смертельно пьяному принцу.

Наконец, показался Метео:

— Принц Эль'Сигнорин, как помните, Вам запрещено переступать порог этого дома. Если Вы ослушаетесь, приговор будет исполнен. Я вынужден увести Вас, пусть даже силой.

— Метео, уйди! Поди прочь! — Заорал Сиг. — Чего ты боишься, братец? Ну же! Выпей со мной!

Сиг вдруг понял — Энед не придет. Он взбесился от собственного бессилия. Лакориан только того и ждал, несчастный Метео, стоявший на пути, оказался в «ловушке»[1]. Сиг ворвался в дом, где продолжил крушить пространство: ажурное кружево стен, витиеватую мебель, бесценные вазы, живые картины. Он сметал все в пьяном бешенстве.

Первой вышла Олейя.

— Сиг, убирайся! — грозно произнесла принцесса.

— Олейя, пошла вон! — заорал Сиг, в голосе прозвучали те же ноты, что в детстве, когда они играли вместе, и Темная Фея подыгрывала старшему из братьев.

— Оли, — властный голос хозяина дома заставил принцессу отступить.

Эндемион молчал, распущенная золотая волна вместо косы, небрежно накинутый халат, — все говорило, что он совсем не ждал гостей.

— Выпей со мною, брат! — едва держась на ногах, произнес Сиг, затем нагло и требовательно заорал: — Эй, вы, глупые элии, принесите своему господину и его долгожданному гостю вина!

Испуганные элии забились в самые глубокие чуланы дворца, отчаянно надеясь переждать бурю.

— Принц Эль'Сигнорин, вы переступили порог Моего дома, — чрезмерно спокойно начал Эндемион.

— Ну да… порог… он, кажется, там… — Сиг неуверенно махнул рукой в сторону выхода.

Эндемион молчал.

— Энед, смотри, я пришел, я переступил порог! Выпей со мной, брат!

— Принц Эль'Сигнорин, из огромной любви к матери, нас родившей, и повинуясь воле отца, нас зачавшего, я даю Вам последний шанс. Уходите.

— Уйти? Без вина? Не выйдет, — расхохотался Сиг.

Лакориан согнулся пополам, выплевывая кровь. Энеда не было, остался грозный Ларон. Два дракона сцепились, но затем Лакориан отлетел в стену, разбивая ажурное плетение зеркал. Лакориан встал и бросился на брата, Когти-ножи разодрали Ларону спину. В ответ острые зубы Ларона сомкнулись на горле Лакориана.

Сиг чувствовал, как острые клыки Ларона пробивают тонкую кожу — он хотел умереть эльдаром. Но зубы остановились в доле секунды от артерии.

Ларон отбросил брата, такого хрупкого сейчас в его лапах.