Сердце степи

- Да. Один из немногих трезвых. Надежда Гатэ. Сын, за которым было семь дочерей… Ему даже не нужно дожидаться кончины старого хрыча. Если он соберёт войско, про Бутрыма никто и не вспомнит. Ему в спину дышат Нада с Баканом, за которыми стоит не Гатэ из далёкого Телара, а уроженка Халедана, Йерин, дочь Соот-хасэна, который ещё более богат и влиятелен, чем Оладэ. Естественно, Аслэг будет стремиться заручиться поддержкой хасэ. Впрочем, это предположение неплохо бы проверить. Алай, собери, пожалуйста, еду для Камайи. Харан поможет отнести. Я запечатаю бутылки с водой, чтобы она пила без опаски.

49. Алай.Не спрашивай больше

Алай вынула листы промасленной бумаги и сложила туда съестного из котелков, стоявших у очага, потом сполоснула пузатые стеклянные бутыли и налила в них воды из бочки, которую с утра Ермос и Бун наполнили из колодца. Она с любопытством следила, как Руан греет над огнём сургучную палочку, а потом прикладывает кольцо-печатку с соколиной головой к расплавленному сургучу на стыке пробки и горлышка бутылок.

Она шла рядом с Хараном, который нёс на плече мешок с едой и бутылками, и тихое счастье переполняло её грудь, пело в её сердце. Она протянула руку, переплетая пальцы с пальцами Харана, и это молчание, окружавшее их, было чище и дороже тысячи слов.

Он шёл медленно, чтобы ей не приходилось бежать, и посматривал на неё искоса. Алай поймала один из этих взглядов и улыбнулась ему.

- О, и тут встретились.

Сэгил. Ну конечно же. Сэгил стояла, насмешливо глядя на них, и из-за спины её выглядывала Рубэл.

- Ну что же ты не поздравляешь? - спросила Сэгил, с некоторой опаской косясь на Харана. - Я замуж вышла. Вчера.

- Поздравляю, - улыбнулась ей Алай. Счастье пело в груди, оно билось между их с Хараном ладонями. - Будь счастлива, Сэгил. Тебе очень идут эти серьги. Правда. Прости, нам пора.

Она шла по улице, залитой солнцем, всей спиной ощущая недоуменный взгляд Сэгил. Всё равно. Всё равно.

- Подожди! - воскликнула Сэгил, догоняя её, и остановилась, словно не зная, что сказать.

- Надеюсь, ты вышла за него не только затем, чтобы досадить мне? - с удивлением рассмеялась Алай. - Мне всё равно. - Она вдруг увидела Тура, который шёл к Сэгил от повозок с овощами, но неожиданно поняла, что ей совсем не хочется смотреть на его лицо, чванливое и презрительное. - Я правда желаю вам счастья.

- Между нами больше нет распри, - гулко проговорил Харан, и Алай почувствовала, как его рука напряглась. - Иди своей дорогой, сын Расу-хасэна.

- А была какая-то распря?

Алай обернулась. Сзади к ним, покачиваясь, подходил какой-то человек, ростом чуть пониже Харана, поуже в плечах, но похожий на него, и она стиснула пальцы мужа. Неужели это…

- Накар, - устало сказал Харан. - Отец Тан Дан в мудрости своей решил послать мне это испытание.

Его голос был чересчур спокойным, а рука начала дрожать. Он попробовал освободить пальцы, но Алай вцепилась в его руку, не отпуская.

- Иди подобру-поздорову, - сказал он брату, очевидно пьяному. - У меня с женой дела в городе.

- Мы с тобой ещё не потолковали по поводу моего места у руки Ул-хаса! - крикнул Накар, краснея. - Что, думаешь, раз вернулся, сразу на всё готовенькое?

Харан мягко перехватил руку Алай, забирая у неё свои пальцы, и осторожно отодвинул её вбок. Она тревожно посмотрела на него, и в тот же момент он зарычал, сжимая кулак, и кинулся вперёд, впечатывая его в ухо Накара, роняя того на кирпичную мостовую.

- Ты, кеймос! - крикнул он. - Я полтора года ждал, что кто-то из вас скажет правду! Я стоял на суде и слушал, как ты лжёшь! Я навёл справки! За девять лет, пока меня не было, ты даже не попытался хотя бы приехать и навестить меня! Не пытался под слово Ул-хаса вызволить брата с каторги!

Его кулаки месили Накара, который безуспешно силился хотя бы просто заслониться, - даже не сопротивляться, - а лицо было страшным, страшным. Алай закрыла глаза руками и тихо заплакала.

- Харан! - тонко всхлипнула она. - Остановись!

Он замер, потом бросил на неё безумный взгляд. Она рыдала, вытирая слёзы рукавом, и кинулась к нему, оттаскивая его от вяло шевелившегося Накара.

- Вы все видели! Он его кинулся убивать! - крикнул Тур, показывая на Харана. - Этот человек чуть не убил брата!

- Ты бы помалкивал, парень, - сказал кто-то из толпы. - Ты хоть знаешь, кто это? Этот бородатый - хас Хайар-хасэна, он вхож в мужской шатёр Ул-хаса. Если брата бил - так тот, значит, заслужил. Смотри, живой. Вон, шевелится.

Харан подобрал мешок, вынул носовой платок и шёл, тяжело шагая, к воротам внутренней части, вытирая руки. Алай бежала за ним, всхлипывая, и наконец у самых ворот он остановился.

- Харан!

Алай не хватало слов. Ей было больно и горько, а ещё очень, очень страшно. Он шагнул к ней, прижал к себе, отрывая от земли, и долго стоял так, уткнувшись носом ей в шею.

- Зачем ты его…