Сердце Стужи

И его глаза – они были достаточно близко ко мне, чтобы я могла увидеть в них душу.

– Это ошибка, – сказала я твёрдо, и мир пришёл в равновесие.

– Если это ошибка, об этом скоро узнают, – сказал Ульм. Я попыталась поймать его взгляд. Тщетно.

– Это ты увидел его там, да? Ты сделал так, что его арестовали?

Ульм молчал, и я почувствовала, как сжимаются кулаки, как что-то внутри меня жаждет ударить его изо всех сил, не сдерживая ни себя, ни препараты. Я ещё не успела ввести утренний эликсир и вряд ли причинила бы ему серьёзный вред – но в тот момент жалела об этом.

– Значит, это правда.

– Слушай, Сорта… Я до последнего надеялся, что он тут ни при чём. Я знаю, что он для тебя…

– Ты ничего не знаешь. Слышишь? Ничего. – Я разжала кулаки, глубоко вдохнула. Что бы там ни писал Стром, я должна была сделать всё, что смогу, чтобы вытащить его из беды. А Унельм, как ни крути, был теперь представителем закона. – Эрик не виноват. Он был дома каждую ночь, когда совершались убийства. Я могу это подтвердить…

– Свидетельству охотницы никто не поверит, Сорта. Кроме того, он мог уходить, когда ты засыпала – как вчера…

– Значит, его подставили. Строму многие завидуют, его могли…

– Вынудить прийти на место преступления? Как?

На этот раз я не удержалась – подалась вперёд, вцепилась в рукав Ульма, подтащила его ближе к себе – ему наконец пришлось посмотреть мне в глаза.

– Это ведь твоя работа – расследовать, так? Ну так выясни, как это случилось.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, а потом Унельм вдруг обнял меня – так внезапно, что я не успела ему помешать.

– Мне жаль, что я постоянно причиняю тебе боль, Сорта, – сказал он мне в волосы, и я почувствовала его запах – знакомый с детства. Не изменившийся. – Я не хочу этого. Я буду счастлив, если Стром не виноват… Но пока что очень многое показывает, что… Пожалуйста, ты должна понять…

Я вывернулась из его рук и его запаха – запаха детства, запаха вины.

– Наверное, награда за него будет огромной, не так ли? – Ресницы Ульма дрогнули, и я поняла, что угадала. – Ты ведь ради неё так усердствовал? Я знаю, что у этого твоего Олке на Строма зуб, и ты, значит, решил, что убедить его в том, что именно он виноват, будет проще простого? Знаешь, я многого могла бы от тебя ожидать, но это…

– Думай что хочешь, – сказал он неожиданно взрослым, усталым тоном – такого я от него прежде не слышала. – Я понимаю, он – твой ястреб. Нерасторжимые узы, всё такое… Но если он и вправду виновен? Подумай об этом, Сорта. Если он и вправду убил всех этих людей… Ты что, и тогда будешь его защищать? Не делай глупостей, ладно? Если он невиновен – я первым приду просить у него прощения.

– Сильно сомневаюсь. – Прежде чем Унельм успел ответить, я отступила в дом и захлопнула дверь, прижалась лбом к тёплому дереву.

Я дрожала.

Слишком много всего. В кои-то веки я чувствовала, что не могу оставаться хладнокровной, не могу думать…

Мне нужна была помощь. Нужно было посоветоваться с кем-то, кто был Строму близок – и кто мог знать, что делать.

Всего однажды я была в гостях у Барта – в компании Эрика – и не была уверена, что сумею найти его дом. Но попытаться стоило.

Я переоделась, шипя от боли каждый раз, когда одежда касалась левой руки. Нужно было как можно быстрее найти транспорт – любой. Уже собираясь отворить дверь, я вспомнила об эликсирах и, поминая дьяволов, принялась в который раз за день штурмовать проклятую лестницу.

«Ничего не предпринимай».

Я представила себе Строма, его выражение лица, когда он будет говорить: «Я ведь просил не лезть, Хальсон. Почему ты опять не послушала?»

Пусть злится. Пусть отвергает меня, пусть откажется от меня совсем… Но я собиралась сделать что угодно, чтобы помочь ему.

Идя по обочине, я думала: то, что Эрик попал в такую беду сразу после того, как мы почти достигли Сердца, не может быть совпадением. Пока что я не могла подумать об этом как следует… И всё же в этот миг я впервые почувствовала, как будто все мы – Стром, я, может быть, даже Химмельны – всего лишь фигуры на чьих-то полях.

Что ж, если это и вправду так и если игроки и вправду решили убрать Строма с полей, они не на тех напали.

Мне удалось сесть на поезд, шедший до квартала Торговцев, где жил Барт. Там я поплутала с полчаса, но, в конце концов, узнала его дом – небольшой, выкрашенный в белый, с синей покатой крышей.

Барт почти сразу открыл мне – и я тут же поняла: он знает. Выглядел наставник Строма старее обычного, и руки его дрожали.

– А, Иде Хальсон. Само собой… Правильно сделала, что пришла. Заходи, девочка.

Я последовала за ним в тёмную гостиную. Здесь пахло старой деревянной мебелью и лежалой тканью. В этом запахе было что-то успокаивающее.

– Садись. Я принесу нам выпить.

Я не могла с ним спорить – ноги дрожали, рука снова начала болеть под повязкой, и я без сил опустилась в глубокое кресло, обитое линялым бархатом.

Прямо передо мной на столе лежала газета – свежий «Голос Химмельборга», и я перевернула страницу.