Сердце Стужи

– Помнишь некого господина Магнуса? Ты должна была видеть его во дворце… Держись от него подальше, Иде. Это по его милости я оказался в Каделе. Более того… помнишь, я говорил, что есть люди, которые поддерживают меня? Так вот, убитые юноши, не считая Лери Селли, были как раз из них. Магнус не говорил этого напрямую, только намекнул… но я уверен, что это он в ответе за их смерти, кто бы их ни убил.

Сорта обхватила себя руками, нахмурилась.

– Он подставил тебя… но как?

– Это один из вопросов, на которые сейчас я предпочёл бы не отвечать.

Помедлив, она кивнула.

– Значит, это из-за него тебя хотели казнить? И теперь… ты всё ещё в опасности?

– Не думаю. Мне показалось, что решение о моей казни и ему смешало фигуры. Показалось… что я ему зачем-то нужен. Что он надеялся убедить меня стать ему союзником.

– А он умеет убеждать, да? – она поёжилась. – Чего именно он от тебя хотел?

– Я не успел понять. – Ложь сорвалась с губ так легко и привычно, что Стром слишком запоздало осознал её. – Он говорил загадками, ждал, пока я ослабею и стану сговорчивей. Думаю, ещё немного, и он стал бы выражаться яснее… но потом меня освободили. Сомневаюсь, что он отступит. Уверен, Магнус продолжит следить за мной… вопрос времени, когда он сделает следующий ход. Вот почему идти нужно сейчас, Хальсон. Никто, кроме тебя и нескольких кропарей, не знает, что я уже здесь.

– Но если за домом следили?..

– Мои друзья утверждают, что нет.

«Нужны ли Магнусу, кем бы он ни был, шпионы из плоти и крови, чтобы следить за кем-то? Так или иначе, выбора нет. Придётся рискнуть».

– Получается, все эти убийства связаны с нами?

Эрик мысленно поблагодарил её за это милосердное «с нами». Он рад был бы с чистым сердцем сказать себе, что Рамсон, Аллеми и Веллеси знали, на что шли, связываясь с ним… но вовсе не был в этом уверен.

– Получается. Селли выпадает из этого ряда, но… в любом случае, сейчас нужно думать о другом. Времени мало. Если преуспеем, у нас будет достаточно времени, чтобы во всём разобраться.

– Значит, завтра, – прошептала она, переплетая свои пальцы с его.

Эрик знал: она волнуется за него. Чувствовал кожей её желание спорить, сомневаться… Но охотница кивнула.

– Ты – мой ястреб. Я с тобой.

Он привлёк её к себе, поцеловал в лоб, а потом – в губы.

– Кажется, что завтра ещё так нескоро, правда, Иде? Но сейчас пора спать. Нужно набраться сил.

Он вылез из постели, чтобы приглушить светильники и убрать поднос.

– Я не хочу спать, – шепнула она, обхватывая Эрика руками и ногами, возвращая его себе. – Мне жалко спать.

– Не жалей времени, Иде. У тебя впереди его ещё так много. Тебя ждёт столько интересного… Засыпай. Я здесь, с тобой. Я рядом.

Сорта промолчала, и вскоре Эрик услышал её ровное, тихое дыхание.

Сам он не скоро сумел уснуть.

Омилия. Сияние

Второй месяц 725 г. от начала Стужи

Отец вернулся во дворец без лишнего шума – почти сразу отправился к себе в покои, не поприветствовав Кораделу, которая – как велела традиция – тщетно дожидалась его в тронном зале.

Зато уже через пару часов к Омилии явился его слуга – и пригласил в отцовский кабинет.

– Со снегу на лёд, – пробормотала Ведела, помогая ей одеться. – Думаете, теперь от ещё одного жениха отбиваться придётся, пресветлая?

– Лучше помалкивай, – устало бросила Омилия. – Что бы это ни было, скоро узнаем.

Она явилась к нему, не зная, чего ожидать – и, едва переступив порог кабинета, сразу заметила новые отцовские приобретения. Огромная модель причудливого летательного аппарата, похожего на пухлый огурец, механический змей вроде бескрылого орма, мелкие зубастые твари отвратительного вида, заспиртованные в высоком голубом сосуде…

– Нравятся? – Отец сидел у себя за столом, рассеянно крутя в длинных пальцах иноземную золотую монету.

– Милые зверьки, – отозвалась она, и отец улыбнулся.

– Присядь.

Она, придерживая юбки, опустилась в глубокое кресло напротив него – в детстве в этом же кресле она утопала, а теперь оно показалось тесным.

– Наслышан о твоём представлении. – Отец нахмурил густые брови. – Впечатляет. Могу я спросить тебя, почему ты так поступила?

Омилия глубоко вздохнула:

– Моя любовь к Миру и Душе не позволила бы мне… – Отец с досадой отмахнулся.

– Не то. Мне нужна настоящая причина.

Омилия попробовала ещё раз.

– Я не хотела действовать за твоей спиной, отец…

– Не то… настоящая причина, Омилия.

Вдруг она почувствовала, что зла – на владетеля Кьертании, на собственного отца. Да, мать сделала всё, чтобы отдалить их друг от друга – но ведь и он не слишком боролся за неё, свою дочь. А теперь требует от неё ответа, как от одного из своих слуг…

– Я не хотела выходить замуж за Раллеми, – буркнула Омилия. – Да и кто бы захотел? Не припомню, отец, ты с ним знаком?

Некоторое время отец глядел на неё молча, буравя взглядом, а потом вдруг расхохотался. Он смеялся громко и долго, и Омилия нервно улыбнулась в ответ.

Она давно не слышала его смеха.

Он оборвался так же внезапно, как начался.