Сердце Стужи

– Это ничего, – сказала я элемеру, который с надеждой наблюдал за мной. – Я использую согревающий эликсир. Выпью горячего. И этого хватит ещё надолго. Так что лучше лети… Поищи кого другого.

Но снитир не улетел. Внимательно наблюдал за тем, как я достаю из мешка шприц и бутыль, как быстро открываю клапан над разъёмом, нажимаю на поршень.

Правую руку будто жидким огнём ожгло. Левая…

Я вспомнила протез Кьерки, то, как ловко он управлялся с ним.

Что, если я останусь без руки? Сколько времени мне понадобится, чтобы привыкнуть?

Я подумала о том, что, если Стром преуспеет, не станет ни Стужи, ни препаратов… а через какое-то время и протезов.

– Ничего, – пробормотала я. – Есть и другие протезы. Похуже. Это всего лишь рука.

Мысли мешались. Каждая жилка, казалось, стонала от наслаждения, когда эликсир проходился по ней, согревая. Лаская.

– Теперь меня ещё на целый день хватит. – Элемер не мог знать, что я лгу.

Связь молчала.

Я продолжила идти по кругу.

Десять. Двенадцать. Двенадцать…

Время от времени я меняла направление, чтобы меньше кружилась голова. Я снова ослабляла шнур, и теперь рука болела сильнее. Но я не плакала – слёз, кажется, не осталось, и это было к лучшему. Следовало экономить жидкость.

Через полчаса – во всяком случае, я предполагала, что прошло около получаса – я сделала ещё один привал под плащом, выпила половину отвара из бутылки, сохранившей его тёплым. Когда я разминала руку, крови из пореза вытекло совсем немного.

Оставалось меньше половины отвара – чуть тёплого после того, как я открыла бутылку. И это было всё, что отделяло меня от Стужи.

В обычных обстоятельствах всего этого хватило бы на много часов. Я двигалась бы быстрее, разгоняя эликсиры по крови. А если бы нет – кто-то уже давно пришёл бы мне на выручку, потому что ястреб вернулся бы в центр, чтобы вызвать помощь. Они бы отправили охотников прямиком ко мне.

Даже если бы мой ястреб погиб, а я сама оказалась в ловушке, вот как сейчас, что с того? В центре его гибель не осталась бы незамеченной. За мной бы пришли.

Но где-то за целый мир отсюда центр был пуст и безлюден.

– Заткнись! – рявкнула я, и элемер спорхнул с крупной сосульки, торчавшей из снега, и взвился вверх – к чёрному небу. – Он жив, ты!..

Некоторое время я тупо смотрела ему вслед.

– Ну и хорошо, – прошептала я. – Без тебя лучше. Ты меня отвлекал. А мне надо ждать Эрика.

Губы шевелились с трудом. Я опустилась на плащ-крыло, потому что больше не могла сделать ни шагу. Вдруг отчаянно захотелось стянуть с лица маску, всей грудью вдохнуть ледяной смертоносный воздух. Плевать на Стужу, холод, смерть. Я задыхалась. Я не хотела умирать здесь.

«Сорта».

Темнота подступила ближе.

Я закрыла глаза. Мне хотелось увидеть Гасси, маму, сестёр – но я видела только слепой взгляд мертвеца, лежавшего во льдах совсем рядом.

Мне хотелось увидеть Строма.

«Эрик. Эрик! Эрик!»

Я звала и звала, кричала, пока хватало сил – вслух, срывая горло, и в голове, надеясь, что оживёт левая глазница, что он ответит.

Меня трясло, но холод как будто перестал беспокоить. Наоборот, стало словно бы почти и тепло – но я ещё недостаточно смирилась со смертью, чтобы понять, что это дурной знак.

Бутыль с остатками отвара удалось открыть с третьего раза. Я допила его медленно, смакуя каждый глоток, но не почувствовала никакого эффекта.

Пещера смотрела на меня со всех сторон. Ждала.

Пещера была довольна.

– Стром с тобой покончит, – прошептала я, уже не понимая, что и кому говорю. – Ты умрёшь. Не я.

Лёд над моей головой зазвенел. Я с трудом подняла голову и увидела, что элемер вернулся. Не один – теперь птичек было несколько.

Стараясь не смотреть на них, я аккуратно убрала бутыль обратно в сумку. Перед тем я справилась с секундным побуждением зашвырнуть её прямо в тьму пещер. Но это бы значило, что я больше ни на что не надеюсь. Поэтому я позаботилась о снаряжении так, как если бы надеялась уже скоро отчитываться за него перед служащими центра.

Я поднялась, опираясь на копьё, как на посох, и продолжила ходить. Я пыталась сгибать и разгибать пальцы на ногах – но понятия не имела, преуспела ли.

Холодно. Холодно. Никогда в жизни мне не было так холодно, а я думала, что знаю о морозе всё.

Прежние зимы, прежние выходы в Стужу были, оказывается, только подготовкой к этим минутам.

Маска у губ стала совсем влажной. Плохо – но об этом я подумала как-то отстранённо.

Мной вдруг овладело равнодушие – потому что, в конце концов, даже бояться бесконечно невозможно. Я устала.

Продолжая своё обречённое движение – десять, двенадцать, десять – я думала теперь о Строме. Добрался ли он до Сердца? Жив ли?

Он обязан быть жив. Я снова опустилась на плащ-крыло.

– Ну что ж, – прошептала я элемерам, сидевшим на ледяном уступе в рядок. – Может, уже скоро. Довольны?

Мне хотелось лечь. Нестерпимо… я больше не видела смысла бороться с этим желанием.

И в тот самый миг, когда я решила, что могу полежать – совсем недолго, несколько минут, чтобы набраться сил, не больше – моя левая глазница начала теплеть.