Сердце Стужи

После долгой паузы, показавшейся мне вечностью, он ответил:

«Иде. Держись. Вперёд».

Его голос придал мне сил. Я продолжила идти, но со мной опять творилось что-то неладное. На этот раз будто тысячи крохотных иголочек впились в тело, царапая, щекоча.

«Ты это чувствуешь?»

«За нас двоих. Вперёд».

«Аномалия?»

«Да. Вперёд».

Я замолчала. Я и так становилась не в меру разговорчивой. Признак нервозности, который не был свойственен мне, даже когда я впервые выходила в Стужу.

Я сделала ещё один осторожный шаг… а потом вдруг сорвалась вниз, в холодные объятия Стужи.

«Иде! Иде!»

Я не сразу открыла глаза – судя по всему, несколько минут я провела без сознания. Вряд ли больше – я не успела начать по-настоящему замерзать, но и этого было достаточно. Голова гудела, во рту было солоно, и левая рука и бок болели.

«Я в порядке».

Но я не была в порядке. Ушибленный бок – полбеды. Я чувствовала, что не получила серьёзных повреждений – падение смягчил снег.

С рукой дело обстояло хуже – острый камень пропорол рукав струда и кожу, и из раны медлительными толчками вытекала кровь.

Гладкость наста неспроста выглядела обманчивой.

Лёд, покрытый снегом, по которому я ступала до сих пор, был одинаково прочным, и в конце концов я потеряла бдительность…

Я посмотрела наверх. Тёмное небо было высоко надо мной – четыре человеческих роста? Пять?

Я очутилась в яме, глубокой, как колодец. Толща над моей головой была огромной – мне и вправду сильно не повезло наступить на то самое единственное место, где ход под Стужу был едва прикрыт тонким слоем льда… Быть может, это не имело ничего общего с невезением.

Я оказалась в пещере. В три стороны от меня уходили длинные тёмные коридоры. Отвесный склон над ними был в паре человеческих ростов от меня. Для препаратора – ерунда. У меня были крючья и верёвка как раз на такой случай. Усиленная препаратами, я, должно быть, могла бы прыгнуть достаточно высоко, а затем…

Я закусила губу – эликсиры смягчали боль, и всё же она оставалась болью.

«Займись рукой. У тебя две минуты, Иде».

Две минуты – значит, без чувств я была не слишком долго. Колоссальное везение – ещё немного, и падение могло стоить мне руки. Стужа проникала в прорехи в струде быстро.

Здоровой рукой я дёрнула один из шнурков на рукаве, потянула на себя. Щёлкнул предохранитель, и рука выше раны оказалась надёжно перетянута. Я перестала терять кровь – но мера была временной. Шнурок придётся регулярно ослаблять, затем – затягивать вновь… Иначе, без притока крови, руке несдобровать.

Стаскивая сумку с плеча, доставая набор для починки струда, штопая прореху, я пыталась понять, сколько крови потеряла – и сколько ещё потеряю.

Была и ещё одна плохая новость. Частица хаарьей печени, усиливающая действия согревающего эликсира, была вшита на запястье, ниже раны. Именно кровь, нёсшая эликсиры по телу, разгоняла действие препаратов… Хаарья печень должна была теперь работать хуже.

А значит, я буду замерзать. Очень медленно… но куда быстрее, чем нам нужно.

Я убрала набор для починки и аптечку обратно в сумку, осторожно встала. Про бок я не ошиблась – да, он болел, но эта боль не мешала идти.

«Эрик… Я в порядке».

Он молчал, но левая глазница теплилась.

Опираясь на копьё, я осторожно повернулась лицом к зеву ближайшего подлёдного хода. Стром не остановил меня.

Пещера дышала леденящим холодом мне навстречу, и все волоски на теле приподнялись. Никогда прежде я не видела ничего подобного. Что, если вал только что проделал этот ход? Что, если он вернётся – прямо сейчас и перемелет меня в острую ледяную крошку?

Я глубоко вдохнула. Ходы валов осыпались сразу после того, как те их проходили. А эта пещера выглядела старой.

Я осторожно двинулась вперёд, закусив губу. Многое бы я дала за то, чтобы узнать, что сейчас видит Стром.

Зев вновь приглашающе дохнул холодом, и я вошла под его своды, стараясь не думать о руке – и о холоде.

Стены коридора неярко сияли. Подойдя ближе, в одной из стен я различила крохотные голубоватые огоньки. Они сновали в ледяной толще, будто в воде.

Слишком крохотные, чтобы иметь душу. Когда-то давным-давно Гасси читал нам с Ульмом об этих созданиях, служивших пищей гигантским неповоротливым валам.

Я ковыляла вперёд, ведомая их огоньками, а потом увидела, что выбранный наугад коридор расходится на два рукава, и замерла, ожидая приказа. Впереди, у самого начала левого рукава, что-то темнело – неподвижное, неопасное. Я сделала всего один маленький шаг вперёд и едва сдержала крик.

Мертвец. Он выглядел так, будто погиб недавно, хотя, судя по его снаряжению, лежал здесь уже много лет. Его глаза – синий и золотой – глядели прямо на меня, рот был изумлённо приоткрыт, как будто он и в смерти не мог поверить, что с ним приключилась такая нелепица.

Он, прошедший обучение охоте в Гнезде, погиб не от клыков или когтей снитира.

«Ты видишь?»

«Сорта».

Я похолодела. Этот голос, глухой, вкрадчивый, не был голосом Эрика. Я нащупала костяную рукоять ножа на поясе. В правом коридоре что-то мелькнуло – чёрная тень, быстрая, лёгкая. Я дёрнулась, поскользнулась и едва устояла на ногах.

– Дьяволы…