Сердце Сумерек

— Я не собиралась признаваться вообще никому. Потому что была уверена – это временно. Надеялась, что вернусь домой, и никто ничего не заметит. И, знаешь, откуда мне было знать, что тут у вас за порядки? Вдруг вы таких, как я, сжигаете на кострах.

Он невесело улыбнулся.

— Логично, - сказал, после минутной паузы. – Просто. Как подумаю, что все это время я зря себя изводил, думая, что Данаани и этот… рогатый придурок наедине и Десятеро знают, чем занимаются – мне сразу хочется кого-то придушить.

После этого откровенного признания мое горло заболело сильнее. Самое обидное, что Хадалис со всех сторон прав. Если бы я сказала правду сразу, а не копалась в своих страхах, все могло бы разрешиться раньше.

— Какой она была? – спросила я.

— Принцесса? Лучшей девушкой из всех, что я знал. Умной, смелой, доброй, ответственной.

Не уверена насчет ответственности. По-моему, ответственность предполагает, честность перед собой и остальными. А в прошлом и настоящем Данаани было столько секретов, что я бы не удивилась, окажись она какой-нибудь Чудо-женщиной или аватаромБэтмена.

— Расскажи о ее путешествиях в… другие миры. – Почему мне так тяжело принять тот факт, что моя родна Земля, как оказалось, всего лишь один из миров, к тому же напиханный всякими оборотнями, вампирами, колдунами и тому подобными существами, которых в этом мире называют кхистанджутами. И слово же не могли придумать нормальное, вслух не выговорить. – Что ты обо всем этом знаешь?

А вот о деньгах я, пожалуй, лучше пока никому говорить не буду. Знаете, если Данаани сидит в плену, например, или, как и я, не может найти дорогу домой – это одно, и чем раньше мы ее спасем, тем лучше для нас обоих. Но если эта крылатая принцесска просто махнула на всех рукой и где-то прохлаждается, пока меня тут травят и мучают, то я ей тоже могу жизнь подпортить. Например, спрятав ее заначку так далеко, что ей жизни не хватит на поиски. Как говорится, хочешь сделать человеку пакость – накажи его рублем.

— Она просто умела это делать. Я не знаю как, никогда не видел, как ей это удается. Сначала просто замечал, что у нее появляются странные вещи, о которых она наотрез отказывалась говорить, а потом просто застукал ее в другой одежде. Кажется, она сказала, что это называется «джинсы» и «кроссовки».

— И ты даже не попытался разузнать, зачем она это делает?

— Я ей верил, а раз Данаани сказала, что так надо и всему свое время, значит, мое время узнать правду пока не пришло.

— Вера – это замечательно, но, знаешь, не ничего не мешало тебе хотя бы попытаться узнать, что делает твоя любимая женщина. Чтобы теперь не ломать голову, почему она не говорила всей правды и почему тебе, человеку, с которым связала свою жизнь вот этим, - я подняла руку со сверкающей меткой, - Данаани не смогла открыть свою жизнь.

Я видела, что мои слова глубоко ему неприятны, но будем считать это платой з «потаскуху». Вот теперь мы квиты. А еще я в самом деле считаю, что доверие – великая сила, которая держит отношения покрепче любви, но когда это доверие взаимно. Принцесса не доверяла своему гарду. И мне, хоть ты тресни, казалось, что это тоже неспроста.

Граз’зт вернулся в комнату злой и дальнейшие попытки выяснить еще что-нибудь из жизни принцессы, пришлось прекратить.

— Она клянется, что ничего не подливала в питье, - без вступления сказал он. Я так понимаю, что речь о той сухой тетке, которая принесла мне лекарство от женской хвори. – Я умею разговаривать людей, Маа’шалин, и кое-что смыслю во вранье и правде. Так вот, я могу хоть кожу с нее содрать, но у нее все равно не будет для меня другого ответа.

— Это было бы слишком просто, - согласилась я. – Никто бы не стал так открыто подставляться. Сам посуди: если ты хочешь кого-то отравить, то разве будешь лично нести яд? Скорее уж сделаешь так, чтобы подумали на того, что его принесет. Потому что тогда под рукой будет жертва и можно не морочить голову долгими поисками.

— Какая умная, - хмыкнул Рогалик.

— Просто читать люблю, - пожала плечами я.

— Я тоже склоняюсь к мысли, что Альгу просто подставили. И подставил тот, кто точно знал, что лекарство попадет прямиком к тебе. Кому еще ты сказала про женские дни?

Я откашлялась, чтобы скрыть смущение. Соврала ведь, а все равно чувство такое, вроде смотрю в чисто мужской компании футбол, который перерывают на рекламу «Тампакса».

— Никому. Я это выдумала на ходу, чтобы не говорить Тану правду.

— Значит, ты сказала только Тану? – Оранжевый взгляд Граз’зта недобро сверкнул. – И в комнате больше никого не было? Никто не мог вас подслушать? Только правду, Маа’шалин, потому что от этого зависит, буду ли я потом жалеть о том, что поспешил.

— если ты думаешь, что в нашей спальне на рассвете собирается мужской гарем, то спешу тебя расстроить – нет, здесь никого не было. Хотя, если честно, Тан оказался поблизости очень вовремя.