Сердце сумрака

Я понимала, что мои друзья делают все возможное, чтобы мне было комфортно, и очень ценила их пусть и безуспешные усилия. На протяжении всей ночи перед глазами у меня стояло безжизненное лицо Дейзи, и ничто не могло перекрыть изображение Фокса с ее трупом на руках. Видения, которые я с пугающей частотой видела во время заточения в темнице, исчезли – остался только ее лик. Даже мои воспоминания о ней не помогали.

Я опустила взгляд на свое стеклянное сердце. Его серебристое свечение постепенно затягивал прекрасный черный водоворот – так тьма медленно поглощает скопления звезд.

В это время Лик посвящал меня в оставшиеся детали плана, который они разработали, когда я находилась в заключении.

– Нам нужно затаиться, пока Микаэла вместе с остальными будет сражаться от нашего имени в Кионе. Зоя и Пармина убеждены, что у нас все еще хорошие шансы. Нам только нужно…

– Я убила ее.

Лик побледнел:

– Тия, ты не можешь так говорить. Мы точно не знаем, что было на самом деле.

– А какие еще здесь нужны доказательства? Она мертва, потому что я заколола ее своим ножом. – Тут я зашлась от смеха. – Что еще нам нужно знать о той ночи? Моих показаний недостаточно? Недостаточно слов Фокса? Мой нож, мои руки, моя кровь – я убила ее и сейчас должна болтаться на виселице. Я ничтожество, я убила ее. Я убила ее. Я убила…

Как он поднял руку, я не видела, мою щеку только обжег сильный удар. От неожиданности я отшатнулась, часто моргая.

– Они признают тебя невиновной, – спокойно произнес Лик, будто не произошло ничего необычного, – а мы спрячемся в Ядоше с благословения их правителей. По их землям, насколько мне известно, сейчас бродит недавно проснувшийся нангхаитья, так что они будут только рады приютить нас. Власть сообщества аш не распространяется в полной мере на города-государства, а значит, им будет сложнее повлиять на местных жителей. Ядошанцы – независимый и довольно упрямый народ, они не желают, чтобы им указывали, что делать, когда они того не хотят.

– Мне жаль, – прошептала я.

– Не стоит. Я жалею лишь о том, что мы не можем отыскать иной способ. – Он улыбнулся мне. – К тому же я никогда не был в Ядоше. Мне всегда хотелось повидать мир.

– Почему ты здесь? Твое обучение аши еще не закончилось… Разве они не станут беспокоиться…

Лицо Лика стало суровым.

– В Кионе по мне не будут скучать. Кален получил разрешение у Захида, а Халад волен отправиться туда, куда его душа пожелает. Состояние здоровья учителя Нарела, старого Кузнеца душ, ударило по Халаду сильнее, но даже его учитель вряд ли был бы против решения своего ученика.

При любых других обстоятельствах я испытала бы гордость за Лика. Он больше не был тем робким мальчиком с наивными глазами, работающим в лавке Чеш, подбирающим красивые зивары и мечтающим о танцах. Но с ним было что-то не так. Вокруг него витало странное безмолвие, постичь которое мне не давал мой до сих пор затуманенный разум.

– Что ты делал в истеранской библиотеке в ту ночь? Я должна тебя спросить.

Лик замер.

– Довольно странно столь неожиданно менять тему разговора, ты не находишь?

– В нашей ситуации вообще все необычно. – Та ночь осталась в моей памяти размытым пятном; сам сон я помнила ярче, чем то, что было после. Но даже тогда меня удивило появление Лика. – Ты искал дополнительные сведения об обреченных? – «Сосредоточься на Лике. Сосредоточься на Лике. Не думай о сестрах, о братьях, о крови. Сосредоточься на Лике».

Лик опустил взгляд на свою порцию рыбы.

– Помнишь, там в Истере ты сказала, что могут существовать руны для заклинаний, о которых мы даже не догадываемся?

– Помню.

– Что, если… что, если было бы такое заклинание, о существовании которого никому не известно, но ты знал о нем уже очень давно – задолго до того, как стать ашей? И что, если эта руна, возможно, существует только потому, что ее никто не ищет?

– Лик, я тебя не понимаю.

– Я всегда считал, что родился неправильным, – прошептал Лик. – Не в своем теле. Все гадал – надеялся, – что есть люди, которые думают так же, как и я. Люди, которые точно так же ощущают себя иными. Вдруг есть такая руна, с помощью которой мы могли бы – я мог бы – измениться и стать собой по-настоящему, а не как сейчас. Занять другое, более соответствующее моему образу мышления, тело.

– О-ох, – протянула я слегка озадаченно. – Ох… ох. Лик, кто-то из аш в квартале Ив тебя обижает?

Он вдруг сильно смутился.

– Многие меня дразнят. Одни беззлобно, другие… нет. Да и по вечерам у меня стало меньше работы. Многие клиенты перестают обращаться ко мне, после того как понимают, что я не девушка, или привыкают к необычности…

– О, Лик. Почему ты не сказал мне? – Я обхватила его руками за пояс и привлекла к себе. – Ты должен был мне сказать.

– Ты и так многое сделала для меня. Ты совершила невозможное. Я до сих пор не знаю, как отблагодарить тебя. – Лик сглотнул слезы. – Я хотел сам во всем разобраться.