Сердце тигра

- Проедем через Субуру, — сказал он Нарбо. — Так будет короче. Дружище, как только минуешь вон тот храм с позолоченной крышей, сразу поворачивай направо.

Нарбо в точности исполнил указания и вскоре экипаж оказался в оживленном квартале за которым собственно и тянулась Субура.

- Вам тут понравиться, — улыбнулся Фабий. — На Субуре днем и ночью кипит жизнь, не смолкают песни и не прекращается веселье. Всякий может принять в нем участие.

- Что ж, посмотрим, — кивнул Лоредан. — Клянусь богами, я не мало слышал об этой улице, даже в Испании.

Путники тем временем подъехал к Субуре. Несмотря на поздний час, тут было полным-полно народу. Фабий оказался прав, здесь отовсюду слышались смех, песни, пьяные возгласы. Множество факелов, закрепленных на стенах домов, у входных дверей или будучи в руках людей освещали Субуру, так что издалека казалось, будто вся улица охвачена огнем.

Что и говорить, шум здесь был неимоверный. Веселый квартал Рима не спал никогда.

На пути сразу же попалось несколько лупанар. Шлюхи всех возрастов, от самых юных, до потасканных старух выглядывали из окон и призывали посетить их. Девиц, готовых отдаться за гроши, было полно и на улицах.

Множество пьяниц бродило повсюду, кто в одиночку, кто парами, а кто и целыми группами. Многие цеплялись друг за друга или за стены домов. Некоторые продолжали пить, прикладываясь к фиалам, которые таскали с собой.

Потом впереди замелькало целое море факелов. На встречу колеснице с песнями, воплями и свистом двигалась целая процессия. Впереди шли люди с флейтами, тимпанами, самбуками и барабанами: они играли, кто во что горазд, без всякого порядка и все это напоминало дикий ослиный рев. За музыкантами следовали шестеро мощных негров. Они тащили на плечах покрытую позолотой лектику, украшенную венками из цветов, гроздьями винограда и лавровыми венками. Легкий ветерок, порой откидывал боковую занавеску из виссона и при свете факелов все видели удивительной красоты молодую светловолосую женщину в пурпурной накидке, края которой скреплялись у нее на шее золотым обручем. Ниже, накидка расходилась на подобие пологов шатра и все могли видеть, что женщина под накидкой полностью обнажена. Лишь ее запястья и щиколотки украшали браслеты, в волосах сверкала драгоценными камнями диадема, пальцы же рук унизывали перстни и кольца. То, что ее наготу лецизреют все, попадающиеся на встречу, красавицу, похоже, нисколько не смущало. Она весело смеялась, бесстыже задирала ноги вверх, встряхивала большими грудями. В руке она держала серебряный кубок, украшенный драгоценными камнями, к которому частенько прикладывалась. Услужливый мальчик-раб, сидящий тут же в лектике, не забывал вовремя наполнять кубок госпожи. Время от времени, она гладила его тонкую шею, охваченную бронзовым кольцом, от которого шла позолоченная железная цепочка. Другой конец этой цепочки крепился на запястье римлянки.

Вокруг лектики шагали несколько стражников, вооруженных кривыми фракийскими клинками, а за самой лектикой двигалась толпа рабов человек в сто. Были здесь светлокожие германцы, иллирийцы и галлы, смуглые черноглазые сирийцы и чернокожие нубийцы, все без исключения молодые и привлекательные мужчины. За этой толпой на онаграх и мулах ехали ливийцы и греки и что есть сил дули в большие морские раковины. За ними шествовало с полдюжины совершенно голых людей, но каждый из них тащил большую связку из ивовых прутьев, так называемые фасции. Все они, они изображали ликторов [143]. И наконец, это шествие замыкала огромная толпа из подвыпивших мужчин и женщин.

- Что за богиня, там, в лектике? — спросил восхищенный Лоредан.

- Аливия Цемина, — ответил Фабий. — известная блудница, даром, что из знатного и уважаемого рода. Отправилась на очередную оргию. С каждым разом, она отдается за ночь все большему и большему количеству мужчин, и говорят, не отказывает никому, дает всем желающим, даже грязным нищим. А еще говорят, что она хочет перещеголять в распутстве Мессалину. Ну пока, больше трехсот мужчин за раз у нее не получается. Мессалина же, как известно, принимала за ночь до тысячи любовников.

- Не может быть, — отмахнулся Нарбо. — Ни одна женщина такого не выдержит, или же, все те мужчины были так слабы, что их потребовалась целая тысяча, чтобы усладить ее одну.

- Напрасно ты не веришь, — сказал Фабий. — Мессалина была богиня любви, в ней воплотилась сама Венера.

- Триумф Аливии! Триумф! — орала толпа. — Склонитесь перед богиней! Следуйте за ней!

Мускулистые негры катили прямо по мостовой бочки с вином. Люди вышибали у них днища и обливали себя вином с ног до головы. Другие пили, набирая вино прямо в ладони или черпая его кубками.

- Видите господин, как много они пьют? — заметил Нарбо.

- И тебе, хочется уподобиться этим глупцам? — фыркнул Лоредан.

- Нет, господин, я просто так сказал.