Сердце убийцы

— Спасибо, Баль. И прости меня. Я трусиха, и я, кажется, разучилась доверять.

— Ничего. Научишься снова. Я же научилась? И у тебя получится.

Глава 12. Цирк приехал

Лишь дети Зеленого Дракона держались особняком: увидев, что от смешения стихий кровь ослабевает, он повелел ире, как назвал своих детей, жить в лесах и не брать в супруги ни простых людей, ни шеров иных стихий. А чтобы всякий мог отличить ире от людей, Зеленый наделил их глазами, подобными молодым листьям липы, острыми звериным ушами и волосами цвета осеннего леса. Так родился мир Райхи и появились в нем гномы, ире и люди…

Катрены Двуединства

623 год, 19 день ягодника. Крепость Сойки.

Шуалейда шера Суардис

В лесу стояла вязкая жара, лишь едва веяло прохладой от каскада крохотных водопадов. Здесь, в тени грабов и буков, рядом бассейном, было лучшее место в округе. Скрытая деревьями полянка чуть выше дороги и совсем близко к стенам крепости служила королевским детям площадкой для игр и наблюдательным пунктом: с ветвей узловатого граба открывался отличный вид на тракт.

— Кай, Шу! Сюда! — голос Зако с дерева с трудом перекрыл шум грандиозного морского сражения.

— Что такое? — Кай отвлекся от дерзкого налета пиратской укки на его флагман и поднял взгляд. За что тут же поплатился: пираты не преминули взять оставленное капитаном судно на абордаж.

— Сдавайтесь, капитан! Открывайте трюмы.

— Шу, подожди. Что там, Зако?

— Тише. Кто-то едет.

Дети тут же затихли и прислушались. С дороги донесся скрип колес, голоса…

Шу бросилась к дереву и привычно вскарабкалась наверх, к Зако. Брат последовал за ней. Все трое, притихнув, вглядывались в уходящую под сень леса дорогу на Найриссу и гадали, кого же несет по самому пеклу.

К скрипу колес, ругани возчика и стуку копыт примешивались непривычные звуки: задорно напевала девушка, недовольно стонала настраиваемая лютня и устало порыкивал волк, переругиваясь с короткими рявками медведя.

— Не может быть… артисты! — Кай заерзал на ветке.

— Пошли, посмотрим!

Попрыгав с дерева, все трое устремились к дороге. Бесшумно, как настоящие лесные духи, пробрались через кусты и затаились под прикрытием ветвей и магии Шу: в свои десять она отлично умела подслушивать и отводить глаза.

— Тихо! — распорядилась Шуалейда и выглянула из орешника.

По тракту ехали три фургона. На передке головного беседовали двое: длинный и печальный возница в красно-желтой клоунской рубахе и мелкий узкоглазый хмирец, небрежно жонглирующий тремя ножами. Следующим фургоном правил загорелый, жизнерадостный парень, судя по широченным плечам, силач. По обе стороны от него болтали ногами и весело щебетали две сестрички, похожие на длинного клоуна. На облучке третьего сидел усатый мрачный тип с кнутом в руках, позади плелся на веревке ярко-розовый мохнатый ишак с витым рогом на морде. Но внимание Шу привлек сам фургон: из-за пестрого полотна пробивалось зеленое свечение магии.

Феникс? Мантикор? Дриада? Что же за волшебное существо там, внутри?

— Надо сказать полковнику Бертрану, — насмотревшись на цирк, шепнул Кай. — Пусть велит им остановиться в крепости.

— Погоди, — отмахнулась Шу.

Словно в ответ ее надеждам полог последнего фургона разошелся, и высунулась голова, украшенная полусотней рыжих косичек. Девушка почмокала ишаку, огляделась и спрыгнула на дорогу.

Шу чуть не завопила в голос. Ире! Настоящая ире, лесной дух! Лиственно-зеленые раскосые глазищи, острые уши, покрытые рыжеватым пушком, хризолитовая аура. И ошейник с рунами.

— Кто посмел? Она же светлая шера! — зашипела Шуалейда. На миг ей показалось, что страшная железка душит ее саму.

— Тише. Ты что, Шу? — одернул ее Закариас.

— Мы должны ее спасти!

— Спасем. Конечно, спасем! Мы соберем лучников и объявим войну этим гнусным карумитам! — Будущий король взмахнул длинным кинжалом, заменяющим ему меч.

— Нет, Кай. Мы на самом деле должны ее освободить.

— Я скажу Бертрану! Он отнимет зеленую деву у подлых предателей! Или нет. Я сам! — Кай развоевался не на шутку. — Они не посмеют отказать принцу!

На всякий случай Шуалейда взяла брата за руку, чтобы не вздумал выскочить на дорогу.

— Лучше попросим полковника Бертрана. Если сами не справимся.

Через пару минут все трое уже были наверху горы, в крепости. А через четверть часа из-за поворота петляющего, как пьяный уж, тракта показались фургоны.

— Бертран, ты пустишь их? Мы хотим представление! — едва успевая за размашистым шагом коменданта крепости, требовал Каетано.