Сердце убийцы

Дайма разбудил скрип снастей и ор на палубе. Едва он начал вылезать из гамака, судно накренилось и резко дернулось, Дайма швырнуло на пол, а шкиперский хриплый бас выдал заковыристую тираду на зуржьем. Как был, в мятой рубахе и босиком, Дайм устремился на палубу. Следующий рывок застал его в дверях, и он успел схватиться за косяк и удержаться на ногах.

На палубе творился форменный бедлам. Матросы носились, как угорелые, шкипер на мостике матерился, боцман орал, паруса звенели от напряжения — а мимо «Семерки» проскакивали островки. Именно проскакивали!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ошарашенный Дайм вертел головой, не понимая, то ли это сон, то ли шхуна, лавируя между наносными островками дельты, и впрямь обгоняет возмущенно кричащих чаек. В этот раз сюрприз, преподнесенный Парьеном, оказался более чем приятным: настолько быстрого корабля Дайму еще встречать не доводилось.

— Лево руля, вашу мать! — удалось разобрать в шкиперском оре за миг до того, как «Семерка» поменяла курс, огибая очередной островок.

Именно этот момент выбрал какой-то сумасшедший голубь, чтобы врезаться в мачту и свалиться прямо под ноги Дайму. На миг показалось, что птица не простая, а заколдованная, и что к лапке что-то привязано. Но едва Дайм попытался поднять голубя, как «Семерочка» снова накренилась, и все что было не принайтованного — свалилось с палубы в воду. В том числе дохлая птица.

— Лодка прямо по курсу, кракена ей в корму! — снова заорал марсовый, и палуба накренилась в другую сторону.

Где-то с четверть часа Дайм, держась за поручень, чтобы не свалиться при очередном крене, любовался свистопляской. На выходе из протоки между двух лесистых островов, один из которых заканчивался длинной песчаной косой, «Семерка» едва не столкнулась с тяжело груженой баржей, перегородившей фарватер. На миг Дайму показалось, что на такой скорости крушение неминуемо, но «Семерка» справилась: едва заметное в солнечном свете синее свечение парусов усилилось, и под радостный мат шкипера шхуна наполовину выпрыгнула из воды и прошла песчаную косу, словно открытую воду. Дайм ждал как минимум удивленных воплей с баржи, но странного маневра шхуны на барже не заметили.

Наконец, острова закончились, шхуна выровнялась, и глазам Дайма открылась раскинувшаяся на лигу с лишним водная гладь, толчея разнокалиберных судов вдали, у правого берега, и пестрые крыши торгового города.

Дайм зажмурился и помотал головой, не решаясь узнать Мадарис. Но ошибиться невозможно: только в месте слияния Фьоны и западной Эрвуа, в самом своем начале, Вали-Эр столь широка. Это с какой скоростью движется «Семерочка», что за сутки с небольшим прошла половину Фьоны? Таким темпом через два дня будем в Суарде!

При мысли о Суарде по спине пробежали холодные мурашки, и захотелось подтолкнуть шхуну, чтобы шла еще быстрее.

— Ваша светлость изволит завтракать? — отвлек голос кока.

— Изволит! — ответил Дайм на миг раньше, чем забурчал пустой желудок. — Неси в каюту. И спроси шкипера, будет ли остановка в Мадарисе.

— Это как вашей светлости угодно, — добродушно откликнулся кок. — Угодно, так будет, а нет, так нам суша ни к чему.

— Тогда передай шкиперу, что в Мадарис не заходим.

Не слушая согласное бормотание кока, Дайм вернулся в каюту, натянул сапоги и сюртук. Беспокойство за Шуалейду не давало думать ни о чем другом. Одной рукой приглаживая волосы, другой он нарисовал на зеркале руны вызова — должно же, наконец, получиться!

Затрещав искрами помех, зеркало заволоклось туманом, затем муть сменилась обрывками картинок. Держа перед мысленным взором образ Шуалейды, Дайм сосредоточенно пробивал канал сквозь возмущения эфира: похоже, в Риль Суардисе недавно кто-то серьезно колдовал. Зато барьер, с самой Хмирны не позволявший попасть в башню Заката, исчез! Дайм не успел обрадоваться, как зеркало показало спальню Шу. Пустую. И тут же изображение помутнело, замелькало…

— Шу, откликнись! — позвал Дайм в надежде, что рядом с ней есть какое-нибудь зеркало.

— …выставит трехлетку, — послышался неровный из-за помех девичий голос.

Зеркало прояснилось, показав галерею в Риль Суардисе. Пустую и под каким-то странным углом.

— Шуалейда, — снова сосредоточившись на образе, велел Дайм.

Но картинка в зеркале не менялась, помехи прекратились, и стало ясно, что ничего иного зеркало не покажет. Разочарованный Дайм протянул руку, чтобы прервать связь, и замер: в зеркале появился Каетано.

— Светлого дня, ваше величество, — снова послышался голос… Таис Альгредо?

Следом показалась она сама.

Глядя на безразличного Каетано и обиженную Таис, Дайм поминал шиса треххвостого. Что происходит в Суарде? Почему Кай, который должен любым способом удержать Альгредо в союзниках, игнорирует его дочь? Это не может быть простой размолвкой, Кай достаточно взрослый мальчик, чтобы не шутить с политикой.

— Герашан, — потребовал Дайм у зеркала.

Оно послушно переключилось на штаб МБ в Суарде.