Сердце убийцы

— Да ну его, ты только глянь на эту морду! Он же всех сожрет, один останется.

— Ничего ты не понимаешь. Хороший котик, красивый котик, кис-кис-кис…

Хороший котик лениво поднялся, выгнул спину, поставил хвост трубой, распушился и оскалился.

— Ты серьезно, это — маме?

— А то. Мама оценит. Кис-кис, иди сюда, хочешь котлетку, киса?

На котлетку киса повела усами, принюхалась — и грозным рычанием потребовала дань. Разумеется, тут же ее получив. По кусочкам. Последний кусок котлеты крылатая тварь с урчанием жрала, сидя на коленях у Стрижа. А потом, облизав его пальцы, позволила почесать себя за обгрызенным ухом, свернулась клубочком и затарахтела.

— Хорошо, что у нас тут мантикоры по подвалам не шарятся, — хмыкнул брат, протягивая руку к кисе, чтобы тоже почесать. — А то ты б и ту тварь маме притащил.

— А представь глаза бие Исидоры, когда она снова, принесет своего недокотика в ресторацию, а мама такая из корзинки достает своего. Мантикорыша. И ласково так: а мой Мурзик еще совсем маленький…

— Мурзик? — повторил брат и заржал.

— Мурзик. Слышь, ты, бандит одноухий. Будешь Мурзиком, — строго велел Стриж.

На что кот приоткрыл глаз ярко-бирюзового цвета и согласно зевнул.

Крылья у него, кстати, тоже оказались бирюзовыми. Императорского цвета.

— Благородный шер Мурзик. Не, светлый принц Мурзик! — не прекращал ржать брат.

Стриж же, устроившись поудобнее — сквозь сложенную вчетверо куртку медная крыша почти не обжигала — вернулся к рассматриванию площади. Вовремя. Запели трубы, перед самой дорожкой остановилась группа всадников. Впереди — рослый широкоплечий шер в белом с золотом мундире и плаще с бирюзовым гербовым кугуаром. Его надменный профиль был знаком каждому, кто держал в руках золотой империал. Он словно замерз под полуденным солнцем. И даже светлый дар, окружающий шера плотным коконом, казался сделанным изо льда.

Второй монетный профиль принадлежал лейтенанту лейб-гвардии — черный мундир, золотые эполеты-лапы — который помог первому спешиться. Его дар выглядел совсем иначе. Серым, как сталь, таким же опасным и неживым.

Одновременно с ними спешились и десяток гвардейцев в таких же мундирах, но без дара. И еще один шер. Рыжий, как морковь, в белом сюртуке, при кружевах и без шпаги. Судя по бляхе с весами и ослепительно острым, оранжево-фиолетовым отсветам дара, целый магистр Конвента.

Толпа восторженно орала: слава империи, слава Брайнонам!

— Ох, ни дысса себе… — подумал вслух Стриж и толкнул брата. — К нам что, пожаловал сам император?

— Всего лишь наследник, светлый шер Люкрес Брайнон. И его новый советник, светлый шер Майнер.

— Принц — жених нашей принцессы? — ревниво уточнил Стриж.

— Он самый. Ты совсем не читаешь новостей? В «Герольде» писали, что свадьба состоится весной.

— Не нравится мне этот наследник, — буркнул Стриж, пропустив про газеты, но внимательно глядя, как принц усаживается в кресло с высокой спинкой, стоящее на помосте, но чуть в стороне от трона с земляничными листьями и единорогом. — Упаси нас Двуединые от такого императора, а нашу принцессу — от такого супруга.

Орис удивленно на него покосился.

— Да ладно тебе. Принц как принц. Конечно, не Суардис, но ведь целый светлый шер! Говорят, к свадьбе получит вторую категорию, а ведь сам император — лишь третьей! И вообще. Он — Брайнон, а это что-то да значит.

— Ой-ой, какие мы лояльные имперские подданные! — передразнил его Стриж. — А мне до звезды, сколько у него светлых предков. Гнилой человек, хоть сто раз принц.

— Ой-ой, какие мы проницательные! Прям сама Шельма! А просто признайся, что влюблен в принцессу и не хочешь, чтобы она уезжала в Метрополию.

Братья на несколько мгновений замолчали. Орис раздраженно — Стриж так и не рассказал ничего о последнем задании. Стриж — тоскливо: о своей глупой влюбленности он предпочел забыть, убийца принцессе не пара, и не о чем тут мечтать. А вот кронпринц чем-то неуловимо-мерзким напомнил незажившие приключения, и в нос снова ударил запах крови и страха.

Он тошнотворных воспоминаний Стрижа отвлек новый звук трубы. За горбатым мостиком показались первые королевские гвардейцы. В любой другой день одни только рослые усатые красавцы в ярко-синих мундирах и коротких плащах с белыми единорогами вызвали бы восторг толпы, но сегодня парад был всего лишь прелюдией к истинному действу.

Действо не заставило себя ждать. За гвардейцами показалась процессия: Каетано шер Суардис в сопровождении двух дюжин очень важных и полудюжины невероятно важных лиц, среди которых Стриж опознал обеих принцесс Суардис и темного шера Бастерхази. У мостика юный король спешился, скинул роскошный плащ на руки своему оруженосцу и ступил на ковровую дорожку обнаженным, укутанным лишь в синие крылья собственного светлого дара.