Сердце убийцы

И где-то на разных концах Тверди просыпаются два шера, темный и светлый. Смотрят на звезды и улыбаются волшебному сну, не помня, где и с кем были, и почему там, где должно быть одно сердце — бьются два. В такт. Вместе.

Глава 7. Площадь ста фонтанов

Разнообразие языков и культур Тверди объясняется крайне просто. Как мы знаем из Катренов, Двуединые создали людей и Драконов. Также Двуединые создали и время. То, что для людей время линейно и последовательно, вовсе не означает, что таковым оно являлось и для создателей нашего мира. Следовательно, если допустить, что различным группам людей, расселенных по разным территориям, было дано время для самостоятельного развития, мы и получим множество непохожих друг на друга культур, максимально приспособленных к выживанию на исконных территориях. Мы также помним, что Двуединые создали весь наш мир как площадку для игр, а Драконов и людей — как партнеров по играм. Что также косвенно указывает на заложенное самими Двуедиными разнообразие культур, то есть условий игры. Принимая данный постулат за основу, легко проследить закономерность распространения единого языка, дара Драконов, и влияние его на уже сложившиеся безмагические культуры.

Т.ш. Мойра Брайнон-Бастерхази, «Феномен смешения языков», изд. 828 г. до о.и.

24 день ласточек

Каетано шер Суардис

Каетано вылез из-под одеяла и, поеживаясь от сквозняка, — Зако опять раскрыл настежь окна, чтоб величество проветривалось, — пробудил ближний светильник. Желтый свет фейских груш рассеял предрассветную темень и заставил Кая сморщиться. Голова болела, словно вчера кувшинами пил вино.

— Зако? — позвал он и прислушался.

Тишина. Ни Зако, ни Энрике, ни Шуалейды с Мануэлем. Хоть бы сестренка пришла ругаться и обзывать нюней, только не оставаться с собой один на один. Мелькнула мысль: а что, если она выполнила угрозу и уехала во Фьону, поступать в Магадемию? Бросила никчемного братца, все равно у него не хватило мозгов прислушаться к ее предостережениям.

— Вы бестолковый тролль, ваше величество. — Кай ткнул пальцем в помятого, сгорбленного типа в зеркале. — Из вас король, как из дерьма шпага. Так вам и надо. Женитесь на дурочке Ландеха, сделаете такого же бестолкового наследника и навернетесь с лошади на ровном месте. А Валанта вздохнет с облегчением.

Несколько мгновений Кай прикидывал, как будет смотреться помятый тип в алых шелках, и пришел к неутешительной мысли: отвратительно. И никаких слез Таис по потерянной любви не будет, шера Альгредо не из тех, кто вздыхает и страдает. Не то что король, который нынче не король, а зимний выползень, не годный и свиньям на корм. Правильно Шу сказала. Нюня. Надо было действовать! Как — шис его знает. Да хоть прислушаться к Шу и не привечать эту Ландеха.

Кай передернулся. Вместо Таис, готовой обсуждать оснастку парусников или на спор высчитывать сложные банковские проценты — каждый день видеть Виолу Ландеха. Пышную, влюбленную и глупую. Какой же безмозглый тролль! Не сумел сохранить ничего, ничего!

— Ты еще не одет? — Бодрый Закариас без стука распахнул дверь. — Умывайся! Скоро рассвет!

Рассвет! Сейчас бы бегом к источнику, окунуться в ледяную воду, и сразу — на плац, хорошенько размяться. Вот была жизнь в Сойке, никаких интриг, предательства и тоски. И никаких костей и вина!

Полминуты под холодным душем вернули Кею подобие бодрости. Он растерся полотенцем, быстро оделся, пристегнул шпагу.

Вот глупость, слушать русалочьи песни в столице. Это в Сойке летом солнце поднимается под чуждые и завораживающие мелодии. А тут? Откуда в сотне лиг от моря русалки? Придумал же Зако развлечение!

Кай хотел было сказать: «К ширхабу русалок, пошли лучше в тренировочный зал!» — но передумал. Не годится обижать друга. Зако старался, вчера весь день шутил, играл в кости и обсуждал скачки, не попрекал и не взывал к совести. Русалок вот придумал. И все — чтобы поддержать и помочь.

— Новый образ для вашего величества, — шутливо поклонился Зако, подавая амулет-личину.