Сердце убийцы

— Что за образ?

Не дожидаясь ответа, Кай глянул в зеркало: оттуда на него смотрел Зако Альбарра. Второй, то есть настоящий, Альбарра подмигнул из-за плеча и тоже надел амулет, тут же превратившись в красавчика-брюнета лет двадцати пяти.

— Морис Торрелавьеха? Слишком смазлив, — фыркнул Кай.

— Зато хорошо дерется и отсутствует в столице. Виконт Торрелавьеха позавчера поехал в глушь за каким-то наследством.

— А почему Мануэль не с нами?

— Потому что я его не позвал.

— Надеюсь, вы не поссорились.

— Нет, конечно. Просто позволил ему выспаться.

Не то чтобы Кай совсем-совсем поверил Зако, все же врать тот не умеет. Но и допытываться не стал. Не время бодаться с лучшим другом, и так уже одним местом ощущается реальная опасность его потерять. А Мануэль наверняка с Шу, прекрасная принцесса ему явно ближе и дороже, чем не слишком-то прекрасный король.

Выйдя за дверь, Кай удивленно огляделся: гвардейцы, его обязательная охрана, исчезли. За спиной усмехнулся «Торрелавьеха».

— Подарок от Шуалейды. Шесть амулетов-теней, — пояснил он. — Инкогнито, так инкогнито.

В подтверждение его слов раздалось шесть тихих голосов:

— Здравия желаем, ваше величество!

Кай только покачал головой: если в следующий раз Шу отправится вместе с ним играть в кости, самое время будет заказать алую погребальную тунику.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Шис! Что за глупости лезут в голову!

— Ну, идем, мой верный Оруженосец, — преувеличенно бодро скомандовал Кай. — Нас ждут славные дела!

У бокового крыльца уже собралось с полдюжины шеров. Почему-то не было баронета Харрераса и того осла, что позавчера вызвал Зако на дуэль. Надо ж быть таким дурнем, вызвать Зако, который дерется как сам Хисс! Кай усмехнулся, но тут же обозвал безмозглым троллем себя: забыл спросить, чем дело кончилось. Хотя чего спрашивать — вот он Зако, жив и здоров, а осла королевские гвардейцы уже похоронили.

— Светлого утра, — улыбнулся всем сразу Кай.

— Светлого утра, — тем же тоном повторил за ним Зако.

— Светлого, — растерянно отозвались шеры, переводя взгляды с «Закариаса» на «Торрелавьеха».

— Надеюсь, Морис не сочтет за обиду, что мы временно позаимствовали его лицо, — точь-в-точь голосом Кая сказал Зако и махнул в сторону ворот. — Вперед, благородные шеры!

Лица шеров просветлели, они наперебой бросились восхвалять оригинальную идею возлюбленного сюзерена.

— Не позволит ли ваше величество прочитать новую оду? — на ходу протиснулся к «Морису Торрелавьеха» Веслен. — Вчера, при виде мужественного бойца с обнаженным клинком, меня посетило вдохновение…

Зако снисходительно кивнул, не сбавляя шага, а Кай, оттертый от «короля», поморщился: интересно, лизоблюд Веслен понимает разницу между лестью и издевательством? Или ее на самом деле нет, этой разницы? Ладно, веселиться, так веселиться.

Кай пристроился с другой стороны от поэта, через его голову подмигнул Зако.

— Кровь и любовь, прелестная рифма, — своим собственный голосом прервал он Веслена. — Нам нравится.

— Мы в восторге, — в тон продолжил Зако.

Веслен споткнулся от неожиданности, кто-то из шеров засмеялся, кто-то спросил:

— У вашего величества раздвоение личности?

Кай сделал удивленное лицо, глянул на Зако, Зако ответил тем же: играть в зеркало и отражение им было не впервой, лишь немного сбивали маски.

— Наше величество единственны и неповторимы! — в унисон заявили оба.

— Невероятно! Потрясающе! — снова влез Веслен. — Это достойно запечатления…

Что он нес дальше, Кай не слушал. Всю последующую дорогу к отмели, где Циль впадает в Вали-Эр, он старательно веселился, шутил, сам смеялся байкам из армейской жизни и рассуждал о достоинствах скаковых лошадей и куртизанок, не забывая поддерживать игру Зако. К тому моменту, как вышли из парка на аллею Магнолий, что ведет к площади Ста Фонтанов, шеры окончательно запутались, кто есть кто, а настроение Кая поднялось. Он, наконец, заметил, как красивы угасающие звезды и как пронзительно свеж утренний воздух.

— Ваши величества когда-нибудь видели, как просыпаются фонтаны? — спросил сразу у обоих Веслен. — Чрезвычайно поэтическое зрелище!

Кай покачал головой. Он никогда не задерживался в городе до рассвета — привычка к солдатскому расписанию не сдавалась так просто, и к полуночи он полностью терял интерес ко всем развлечениям, кроме подушки.

— О! Я сочиню оду о ваших величествах и… — оживился поэт.

— В другой раз, — отмахнулся Зако: ему, похоже, стала надоедать игра.

— В следующем году, — поддержал друга Кай. — Сейчас мы желаем послушать птиц.

После того как Шу обозвала Веслена его любовником, томные вздохи и надушенные локоны поэта перестали казаться забавными. Вот уж чего, а оказаться в постели с мужчиной Кай никогда не хотел! Пусть он хоть сто раз истинный шер, ему не все равно, какого пола существу задирать юбку. И вообще. Юбка должна быть. А не штаны, шпага и все прочее. Иначе он бы давно уже познал все радости любви с Зако, самым близким другом, практически братом.

О боги. Подумать только, он — и Зако. Фу. Да Зако за одну такую мысль ему в глаз даст, не поглядит, что король.