Сердце убийцы (ЛП)

— Со мной все будет в порядке, — начала говорить я, но он пригвоздил меня суровым взглядом.

— Я провожу тебя, — повторяет он, и я вздыхаю. Я не хочу, чтобы он шел за мной в вестибюль, но, полагаю, у него есть на то свои причины, возможно, он не хочет, чтобы я сорвалась, теперь, когда на моем счету десять тысяч. Как бы я это сделала? Я достаточно умна, чтобы понимать, что у него есть возможность заморозить мои счета, забрать деньги обратно или возможно, что еще похуже.

— Я не собираюсь убегать, — натянуто сказала я, пока мы стояли в лифте. Какое бы напряжение ни было между нами раньше, оно рассеялось, мы по разные стороны баррикад, мы оба смотрим прямо перед собой. Когда я осмелилась искоса взглянуть на него, я увидела, что его челюсть и плечи напряжены, как будто он чем-то расстроен, но у меня не хватает духу пытаться понять почему. Правда в том, что я хочу сбежать. Чем ближе я к тому, чтобы снова увидеть Гришу, тем больше мне хочется совсем выбросить полотенце, но я не могу. Если бы дело касалось только меня, я бы смогла. Но это не так.

— Я должен быть уверен, — это все, что сказал Левин, все еще глядя на двери лифта.

— Если ты так волнуешься, почему бы тебе не проехать со мной всю дорогу до места высадки? — Я свирепо посмотрела на него. — Я держу свое слово, а ты свое, помнишь? В какой-то момент тебе придется довериться мне.

— Моя задница тоже на кону, Лидия. — Левин по-прежнему не смотрит на меня. — И не думай, что я не рассматривал возможность пойти с тобой туда, — добавляет он. — Но риск того, что он увидит, слишком велик. Так что да, я доверяю тебе. Как только ты выйдешь за эти двери.

Я выдохнула, когда двери лифта открылись. Левин оставался рядом со мной всю дорогу до вращающихся входных дверей в передней части отеля, где я видела уже машину, стоящую на холостом ходу у обочины. Я остановилась, оглядываясь на него и натягивая перчатки – единственный элемент моего наряда, который мой собственный. Как и сумочка, они изрядно поношены, на этот раз из натуральной кожи, но по наследству от моей матери, с меховой подкладкой, которая когда-то была толстой и плюшевой, а теперь истончилась. Я чувствовала некоторое утешение, когда надевала их, глядя на Левина, вздергивая подбородок с решимостью, которой не совсем обладала.

— Увидимся позже вечером, просто сказала я и повернулась к вращающейся двери.

— Удачи, — сказал Левин, и это последнее, что я услышала, прежде чем вышла на пронизывающий московский холод.

15

ЛИДИЯ

Всю дорогу до ресторана меня тошнило.

Когда я сижу в машине, мне все же кажется, что есть выход, но все это, становится больше похоже, что это реально и выхода нет. События, произошедшие всего пару дней назад, стремительно возвращаются: я просыпаюсь в постели Гриши обычным утром, его руки на моем теле, мы оба обнаженные, вялые и не желающие вставать. Его попытки заставить меня прогулять занятия и остаться с ним в постели на весь день, мой отказ, одевание, пока он готовил нам быстрый завтрак, а затем открытие двери только для того, чтобы обнаружить снаружи его жену, ее руку, готовую постучать, и осознание, после нескольких минут бурного разговора, кто она есть на самом деле.

После этого… ну, я не хочу снова думать об этом. Рвота, плач, выкрикиваемые проклятия. Я не отнеслась ко всему этому так уж по-взрослому, но опять же, Гриша был первым мужчиной, с которым я действительно видела будущее. Я постепенно приходила к этому, позволяя себе верить, что его романтические жесты, подарки и ласковые слова были не просто способом затащить меня в его постель, а скорее чем-то реальным, что могло бы стать основой для нас, а потом все это рухнуло.

Я даже не понимаю, почему он изменял ей. Его жена красива, элегантна, обаятельна и с пышными формами, с густыми светлыми волосами, которые она укладывает в элегантную прическу. Она была хорошо одета: дорогие на вид брюки-сигареты, бледно-розовая шелковая блузка, тяжелое шерстяное пальто темно- фиолетового цвета и те дорогие туфли лодочки, которые я испортила. Она выглядела богатой, но не безвкусной, элегантной, а не бестактной, уравновешенной, даже когда узнала, что муж ей изменяет. Она, конечно, была груба со мной, но я не могла ее в этом винить.

Все мужчины устают от того, чего у них было в избытке. Эта мысль закрадывается мне в голову, хотя я и не хочу в это верить. Насколько я знаю, мой отец этого не делал, он любил мою мать, вплоть до их смерти. Они вселили в меня большие надежды в отношении любви и брака, и это одна из причин, почему я так и не нашла никого, кто мог бы хотя бы близко соответствовать им, пока Гриша не начал заставлять меня думать иначе. На самом деле, у меня нет никаких причин считать всех мужчин изменяющими мудаками, если не считать опыта других девушек, которых я знаю, но теперь Гриша заставил меня задуматься. Всем мужчинам со временем просто становится скучно, даже если у них есть красивая, элегантная и умная жена?

Понравился бы Левин мне как мужчина?