Сердце убийцы (ЛП)

— Тогда позволь себе кончить со мной. Кончи мне в рот. Пожалуйста, Левин. — Я не знаю, что, черт возьми, со мной не так, но мысль о том, что он яростно дрочит в ванной в одиночестве после того, как только что доставил мне... я даже не знаю, сколько величайших оргазмов в моей жизни, заставляет меня чувствовать себя ужасно. Я тоже хочу доставить ему удовольствие. Я не могу с ним трахаться, мне даже не следовало этого говорить, но, конечно… Он же набросился на меня, почему я не могу поступить так с ним?

Я чувствую себя совершенно другим человеком, когда следующие слова слетают с моих губ. Лидия Петрова, конечно, никогда не сказала бы ничего подобного, но я говорю:

— Пожалуйста, Левин, позволь мне сосать твой член, — шепчу я, и я могу видеть пробегающую по нему дрожь желания, его глаза на мгновение закрываются, когда его рука тянется к напряженной выпуклости в джинсах.

Он в два шага пересекает комнату и возвращается к кровати, его руки уже расстегивают ремень, стягивают джинсы, так что он остается только в рубашке на пуговицах и боксерах, его член такой твердый, что торчит из ширинки в тот момент, когда джинсы сползают с бедер, кончик скользкий и с него капает от его возбуждения.

— Обнажись, — шепчу я, внезапно отчаявшись увидеть его всего. — Сними всю свою одежду, Левин, пожалуйста.

— Блядь. — Он ругается, его челюсти сжаты, но он все равно тянется к пуговицам рубашки. — Будет трудно удержаться от того, чтобы не трахнуть тебя, как сейчас…

— Пожалуйста. Я хочу тебя видеть.

Его челюсти ритмично сжимаются, когда он снимает рубашку, и, черт, он так великолепен, как я и представляла. Когда он стягивает боксеры и отбрасывает рубашку в сторону, позволяя мне увидеть каждый дюйм его мускулистого тела ростом шесть с чем-то футов, единственное, что я ненавижу в этот момент, это то, что я не могу прикоснуться к его широкой груди, поросшей темными волосами, или к его рельефному прессу из 8 кубиков, или провести пальцем по татуировке серпа и молота, которую я вижу на его боку, или любой другой, нанесенной чернилами на его точеном теле.

Хуже всего то, что я не могу прикоснуться к его огромному члену, сердито торчащему из его подтянутых бедер над мощными бедрами, истекающему предварительной спермой и заметно пульсирующему. Мои губы приоткрываются в тот момент, когда я вижу его, и я смотрю на Левина, настолько поглощенная своей похотью, что не могу мыслить логически.

— Дай мне в рот, — шепчу я. — Пожалуйста.

Он смотрит на меня сверху вниз, его челюсть все еще работает, а затем, к моему шоку, он наклоняется, кладет одну руку мне на щеку и яростно целует.

Его губы полные и мягкие, на его губах все еще ощущается мой запах, и я целую его в ответ, выгибаясь вверх, когда мои руки бесполезно хватаются за наручники. Я снова возбуждаюсь, мои бедра сжимаются вместе, когда мой язык переплетается с его языком, и я ощущаю вкус себя у него во рту, и я снова задыхаюсь от желания, когда Левин прерывает поцелуй, оседлав мою грудь так, что его массивная эрекция оказывается всего в дюйме от моих губ.

— Я постараюсь быть нежным, — рычит он. — Но я такой чертовски твердый, Лидия, и я не могу ничего обещать.

— Мне все равно, — выдыхаю я. — Просто дай свой член мне в рот, прежде чем я начну умолять тебя трахнуть меня.

Глаза Левина расширяются, а затем он наклоняется вперед, одной рукой заводя мне за голову, чтобы сжать в кулак мои длинные светлые волосы, в то время как другой обхватывает свой член, направляя блестящую головку к моим губам.

Мне приходится открыть рот как можно шире, чтобы вместить кончик его члена, мой язык скользит, чтобы поласкать его, когда Левин просовывает первый дюйм своего члена между моими губами. Он закрывает глаза, его рука в моих волосах напрягается, когда он с шипением втягивает воздух. 

— Блядь, котенок, — снова ругается он, покачивая бедрами, явно изо всех сил стараясь не вонзиться всей своей длиной в мое горло. — У тебя во рту так приятно…

Я поднимаю взгляд, не в силах говорить, но я стону на его члене, когда он толкает его глубже в мой рот, мой язык скользит вокруг головки, когда я пробую его на вкус, вдоль ствола, когда я чувствую его текстуру, вены и выступы его толстого ствола. Он приятный на вкус, слегка солоноватый, его кожа упругая и гладкая у меня во рту, и выражение полного блаженства на его лице, когда он вводит свой член глубже, заставляет меня хотеть большего.

— Это моя хорошая девочка, — стонет он, его глаза стекленеют от удовольствия, когда он просовывает еще несколько дюймов толстой длины между моих губ, головка касается моего горла. — Ты можешь взять все это, котенок? Ты можешь принять весь мой член?

На самом деле я не знаю, но я, блядь, так сильно этого хочу, что киваю, мои губы и его член блестят от слюны, когда он высвобождается, его челюсть сжимается от усилия, но ясно, что он хочет услышать это вслух.

— Скажи мне, милая, — хрипло произносит он, явно охваченный желанием так же сильно, как и я. — Скажи мне, что ты этого хочешь.