Сердце убийцы (ЛП)

Этого недостаточно. Она мне нужна. Мне нужно быть внутри нее, и мой кулак просто чертовски недостаточно хорош. Я издаю рычание разочарования, когда кончаю, мой член все еще упрямо лишь немного сдувается, даже после того, как я извергаю очередной оргазм по всему своему кулаку, выкрикивая при этом имя Лидии.

Я сойду с ума, если это поскорее не закончится.

Знать, что она спит в его постели, еще хуже. Я борюсь с желанием позвонить ей, в конце концов погружаясь в беспокойный сон, пока утром не звонит будильник и я не понимаю, что пора ее забирать. Мы возвращаемся в отель в тишине, и я закрываю за нами дверь, когда мы входим, вся поза Лидии неловкая и скованная.

— Я согласилась на поездку, — тихо говорит она. — Итак, мы уезжаем в пятницу. Я записала все детали – где мы остановимся, все это. Все, что я смогла от него узнать. Я предполагаю, что он едет туда по делу, о котором ты мне рассказывал что-то связанное с картелем, но он мало что рассказывает мне об этом.

— Это прекрасно. Тот факт, что ты вообще едешь, поможет. Я тоже буду там, и любую информацию, которую ты сможешь мне сообщить, я смогу использовать. Мы сделаем это вместе.

Она вздрагивает от этого. Я не хотел этого говорить. Я чувствую, что мне требуется вся моя сила, чтобы не поднять ее и не швырнуть на кровать, не взять то, в чем я так сильно нуждаюсь, и то, что, я знаю, она хочет мне дать. Я никогда в жизни так сильно не хотел ни одну женщину.

— Левин — она нерешительно произносит мое имя, и я поднимаю на нее глаза.

— Что?

— Могу ли я что-нибудь сделать? Я имею в виду нечто большее…

Ты можешь снять это платье, лечь на кровать и позволить мне трахать тебя, пока мы оба не кончим. Ты можешь скакать на моем члене, пока я не буду настолько истощен, что не смогу пошевелиться. Ты можешь…

— Левин?

— Мне нужно идти. Мне нужно быть в другом месте. — Слова вырываются с трудом и застревают у меня в горле. — Я уверен, ты хочешь отдохнуть …

— Ты сердишься на меня? — Ее голос звучит тише, чем я слышал его раньше, напряженный из-за того, что я могу только представить, это стресс и тревога последних недель. — Я сделала все, что могла.

— Я не сержусь. — Я стискиваю зубы, пытаясь сообразить, какие слова слетят с моих губ следующими. — Но если я не найду, где еще быть в ближайшие несколько минут, Лидия, ты закончишь тем, что задерешь юбку до бедер, а я зароюсь лицом между твоих ног. Итак, мне нужно уходить.

Ее глаза расширяются, мягкие, полные губы слегка приоткрываются, и мне кажется, я знаю, что она собирается сказать, еще до того, как она это сделает, но я не могу уйти вовремя, чтобы это не заманило нас обоих в ловушку. Я вижу тоску в ее глазах, понимаю, что ей нужно, и, черт возьми, я хочу дать ей это.

— Что, если я скажу тебе, что хочу, чтобы ты это сделал? — Шепчет она слегка сдавленным голосом. — Что, если я скажу тебе, что это помогает не вспоминать, как он прикасался ко мне, потому что вместо этого я могу думать о том, как ты прикасаешься ко мне?

Что-то сжимается у меня в груди, меня охватывает чувство, которому я не могу полностью подобрать названия. Я пересекаю комнату в ее сторону несколькими быстрыми шагами и слышу, как она резко втягивает воздух, когда я встаю перед тем местом, где она сидит на кровати, вставая между ее ног, одной рукой хватая ее за колено, а другой обхватывая щеку.

— Ты пытаешься сказать мне, что думаешь обо мне, когда лежишь в постели с Гришей? — Бормочу я, глядя в ее мягкие голубые глаза. — Ты фантазируешь обо мне, Лидия?

Она тяжело сглатывает, и на мгновение мне кажется, что она собирается попытаться солгать, сказать нет. Я прижимаю ладонь к ее лицу, большим пальцем касаясь ее полной нижней губы. 

— Не лги мне, малыш, — тихо бормочу я.

Она медленно кивает, не сводя с меня глаз. 

— Так легче, — шепчет она. — Думать о...

— О чем? — Моя рука скользит вверх по ее колену, поднимая платье выше, дюйм за дюймом, пока мои пальцы скользят по ее гладкой, нежной коже. Одно прикосновение к ней вызывает у меня боль, все мое тело сжимается от волны потребности в ней. Кажется почти невозможным не довести это до конца, не опрокинуть ее обратно на кровать, широко раздвинуть ей ноги и глубоко войти в нее, но я знаю, что не могу зайти так далеко. Это должно быть о ней, иначе я полностью потеряю себя.

— Что мы делаем, что мы…

— Скажи мне, малыш. — Я снова провожу пальцами по ее губам, и мне до боли хочется поцеловать ее, почувствовать, как ее губы приоткрываются под моими, ощутить тепло ее языка у себя во рту. Но вместо этого я опускаюсь на колени, обеими руками задирая ей юбку до конца и осторожно раздвигая ее колени шире. — Скажи мне, о чем ты думаешь.

— Я… — она прерывисто дышит, когда я поворачиваю голову и оставляю поцелуй на внутренней стороне ее колена. — Я думаю об этом.