Сердце в подарок (СИ)

Лихорадочный жар проходит сквозь тело волнами. То короткими, быстрыми как сбившееся дыхание, то долгими, тянущими, выворачивающими наизнанку.

Боги!

Едва переступаю порог — рву ворот платья, словно его вина, что легким не хватает воздуха. Одежда неприятно впивается в кожу, давит, царапает, жжет.

Сдираю её безжалостно и швыряю на пол. Оставляю только тонкую шёлковую сорочку. Нет, я ещё не настолько низко пала, чтобы разгуливать голышом по чужому дому.

Мне ужасно душно, жарко… и мгновение спустя забываю о приличиях.

Широко распахиваю окно, подставляя разгоряченное тело холодным объятиям ночного ветра. Он лениво кружит, обдавая прохладой. Жадными студеными пальцами гладит обнаженную кожу, незримо скользит плавным касанием. Лёгким как пёрышко, нежным, щекотным. А потом пробирается под подол, целуя ноги.

Слышу собственный прерывистый стон. И вздрагиваю резко. Пытаюсь сдвинуться с места, но не могу.

«Разреши…»

Этот голос сводит с ума. Я готова открыться, отдаться… Только не ему…

Стиснув зубы, резко свожу колени и дёргаю покрывало с кровати. Заматываюсь в него как в кокон, создавая преграду.

Что он сделал со мной?

«Ты открылась, Миранда…»

Боги, я — идиотка! Его сила… Она наполнила мой источник и запустила слияние! Но как? Как?! Я же не давала согласие.

Обрушиваю кулаки на матрас и сдавленно рычу.

«Разве тебе не нравится?» — искушающим тоном поддразнивает этот гад и снова проводит невидимым перышком от виска через щёку к шее.

Прикосновение замирает в районе ключиц, рассылая потоки огня, а потом продолжает скольжение ниже, к ложбинке груди. Так медленно, так чувственно, что волоски на руках поднимаются дыбом.

— Что. Вы. Сделали. Со. Мной?

«Ничего… — отвечает со вздохом. — Пока ничего…»

— Ненавижу!

«Не стоит».

— Убирайтесь из моей головы!

«Как скажешь, сладкая. Сладкая Мири…» — с тихим смехом Эссен исчезает, а я падаю на колени, кусая в бешенстве губы.

Я просто хотела помочь рыжему, просто хотела жить.

— За что? — восклицаю, истерично молотя ладонями по полу. — За что?

И сжимаюсь в комок.

Он понял… Понял, и теперь не отпустит… Такие не дают свободы. Ничего не дают. Только берут… Обманом, лаской, силой.

Нет! Не сдамся!

— Я не сдамся! — Скрежещу зубами. — Ни за что! Слышишь, Эссен?

Молчит.

Нужно смыть с себя этот день. Смыть воспоминания. Гастон, Эмма, Эдвард, проклятие, тьма, паук, Эссен — всё уйдет вместе с водой.

Отшвыриваю покрывало и, морщась, натягиваю платье. К демонам корсет, всё равно не зашнурую самостоятельно. Я даже не поняла, как стащила его без помощи.

Едва не отрываю шнур для прислуги. Вода, мне нужна вода. Много-много воды.

— Доброй ночи, лэди. — Знакомая горничная почтительно выжидает на пороге.

— Молли, кажется? — Та кивает. — Я хочу принять ванну. Немедленно.

Девушка едва заметно вскидывает бровь. Помню, помню. Её скорость напрямую зависит от количества золотых монет.

— Две, если справишься за двадцать… нет за десять минут.

Десять минут потерплю, хотя не уверена. Кожу вновь обдаёт потоком огня.

Все демоны бездны! Раздраженно сую руки в карманы платья и наматываю круги по комнате. Пальцы путаются в металлическом плетении.

Цепочка Клары! Совсем забыла! Интересно, для чего она?

— Ванна готова, госпожа, — Молли немного повышает голос, привлекая внимание.

— Хорошо. — Встряхиваюсь и прячу подарок. — Забери на комоде. Можешь идти…

— Но…

— Я справлюсь. Иди!

Горничная мигом испаряется, слышу только как осторожно прикрывается дверь, а после дробный перестук каблуков в коридоре.

Замок щелкает негромко. Я одна. Надеюсь.

Окно! Захлопываю раму и задвигаю щеколду.

Наконец-то стягиваю всё с себя и с наслаждением погружаюсь в воду. Эссен приказал не пользоваться силой. А вот демона ему под хвост!

Переключаюсь на магическое зрение. Жидкость едва заметно плещется, колышется, мерцает голубоватыми искрами.

Он что-то сделал с моей магией. Отравил ее, испортил.

Пусть я не могу исцелить себя от ран, но в состоянии очистить собственный источник. Просто слить его и набрать заново. Как кувшин из родника.

Я уже делала такое. Один раз. И мама была рядом… А сейчас я должна справиться сама.

«Это предложение?» — игриво интересуется Эссен в моей голове.

Невидимый ветер ерошит волосы на затылке, пускает мелкую рябь по поверхности.

— Нет, — огрызаюсь. — Это вызов!

Нужно только потерпеть.

Это больно. Очень больно. Тебя выворачивают наизнанку, прополаскивают словно грязную тряпку и выжимают досуха, до последней капли. Чтобы вновь наполнить.

Главное, не кричать…

«Что ты задумала?» — пламя свечей тревожно колеблется, отбрасывая причудливые тени на стены.

— Избавиться от вас, — отвечаю резко и впиваюсь зубами в жгут полотенца.

«Не смей!»

Поздно, Эссен, поздно.

Я открываюсь, позволяя воде проникнуть внутрь. Чистым, тёплым спасительным потоком с ненавязчивым тонким запахом цветов.

Совсем как в нашем саду летом.

М-м-м…

Острая боль пронзает раскалённой спиралью, методично закручивая витки от макушки до пальцев ног. Не думать о ней, не думать… Думать о саде…