Сердце в заложниках

Карл заметно напрягается. Теперь он смотрит на Паркера уже серьезно, без прежнего снисхождения. Мерфи остается на месте, поэтому Оуэну приходится повышать ставки. Он на секунду поднимает пистолет вверх и нажимает курок, разрушив складскую тишину громким выстрелом. Делайла вскрикивает, стремясь упасть на колени и закрыть уши руками, и Оуэн позволяет ей это сделать, но тут же быстро приставляет пистолет обратно к ее голове – уже к затылку.

– Живо. Открывай. Гребаный. Контейнер.

Эти слова Оуэн цедит сквозь зубы, его взгляд горит жестоким сосредоточенным выражением.

– Ты же понимаешь, что не уйдешь отсюда живым, мальчишка? – тихо и вкрадчиво спрашивает Карл. – Никто не уйдет.

– Меня ты тоже собираешься прикончить? – резко вклинивается в разговор Делайла, подняв голову. Ее голос дрожит от ярости. – Или поручишь это своим цепным ублюдкам, чтобы не марать руки? Ты в гробу отмыться не сможешь, слышишь?!

Мерфи морщится, будто от жужжания надоедливого насекомого. Оуэн для правдоподобности вжимает пистолет ей в затылок, чтобы заставить ее замолчать, и Делайла перестает провоцировать Карла.

– Вы сами практически с этим справились. Даже если бы не наша сегодняшняя встреча, послушные агенты PJB убили бы вас завтра или в любой другой день. Неужели вы этого не понимали? – Карл смотрит на Оуэна и презрительно усмехается. – Не думай, что я поверю в этот жалкий блеф. Вы проехали вдвоем всю страну, жили бок о бок, пережили несколько погонь. Не можешь ты, крашеный, ни с того ни с сего причинить ей вред.

Твою мать.

Оуэн прищуривает глаза, не отпуская Делайлу, но доказать серьезность своих действий, не причинив ей реального вреда, он не сможет.

К черту. Мы можем обойтись и без всего этого. Теперь я остро жалею, что мы не успели настроить связь хотя бы по незаметным маленьким наушникам. Хотя… как будто Паркер исполнил бы мой приказ.

– Понятия не имею, чего ты пытаешься добиться, но выглядит это просто смешно. – Мерфи, ощутив, что ситуация возвращается под его контроль, заметно расслабляется. – Скажи, Оуэн, спокойно спится по ночам с осознанием, что этой девушке ежедневно грозит смертельная опасность только потому, что она знает тебя?

Понимаю, насколько эти слова бьют точно в цель, задевая нечто глубокое внутри Паркера. Я легко могу поставить себя на его место.

– Не тебе рассуждать о ее безопасности, – огрызается Оуэн. – Ублюдок, связанный почти со всем дерьмом, которое только можно представить…

Мерфи вдруг взрывается тихим, печальным смехом.

– Вы вроде не малые дети, но суждения у вас… совсем слепые. Я не занимаюсь ничем, чем не занималось бы большинство сильных мира сего.

– Можешь оправдывать себя трогательной историей о сложном жизненном пути, – усмехается Оуэн тихо. – Как тяжело тебе, бедному, пришлось на пути к большой власти. Только никто тут слушать этого не хочет. Ты конченый человек, Мерфи, и никакие причины этого не могут оправдать.

Карл смотрит на Оуэна долгие секунды, будто заново оценивает оппонента. Взгляд искусного политика, который легко может пересмотреть свое отношение к противнику.

– Я подверг Делайлу опасности лишь дважды, – произносит Карл медленно. – И оба раза по твоей вине, сынок. Сначала, когда пришлось открыть по вам огонь, как по тараканам. А потом… когда пытался увезти ее в безопасное место. А сколько раз ты заставил ее пройтись по лезвию ножа?

Делайла дергается вперед, будто пытаясь вырваться из захвата Оуэна, и тот слегка встряхивает ее, призывая оставаться на месте. Даже я не понимаю, притворство это или нет.

– Даже если бы мне предоставили выбор еще раз, я выбрала бы жизнь с Оуэном, – выпаливает вдруг Делайла. В ее глазах горит пламенное, отчаянное выражение. – Я выбрала бы его даже с таким исходом, потому что больше я ни дня не прожила бы в том состоянии, в котором была последние несколько лет. Вспомни! – Она внезапно повышает голос. – Вспомни хоть один мой любимый фильм! Сериал? Какие у меня увлечения? Какое у меня хобби? Какой у меня гребаный любимый цвет? – В глазах Делайлы большими каплями собираются слезы. – Не знаешь. Потому что у меня всего этого не было. Я об этом просто не задумывалась. Меня самой практически не существовало, меня не было как личности. Знаешь почему? Потому что я была в каком-то чертовом омуте, пытаясь вылепить из своей жизни нечто, чем ты мог если бы не гордиться, то хотя бы быть доволен. И все это лишь бы заслужить твою любовь.

Мерфи долго смотрит на Делайлу, не двигаясь и не нарушая нависшую вокруг тишину. Нечто мстительное во мне желает, чтобы в этот момент ублюдок почувствовал моральные страдания, но я сомневаюсь, что он способен на нечто подобное.

– Разве у тебя ее не было? – Карл заметно мрачнеет, в языке его тела проявляется раздражение. – Я не обязан был ничего доказывать и демонстрировать тебе, Лайла. Ничем тебе не обязан.

Я бесшумно достаю устройство связи, но никаких сообщений в нем нет. Нужно тянуть время дальше.