Сердце Ведьмы

– Ему и его жене нужно только то, что они смогут взять с собой в крепость. И Гимир лишь подтвердил то, что мне уже было известно, – многие из тех, с кем я торгую, покинули свои деревни и дома и направились на север, в крепость. Таких всё больше и больше с каждой моей поездкой. В последний раз мне и самой пришлось отправиться в Утгард, чтобы обменять твои зелья на продукты.

– Вот почему ты так долго отсутствовала в эти дни, – нахмурилась Ангербода. Но у неё осталось такое чувство, что Скади чего-то недоговаривает. – А они… они знают про Рагнарёк? Или просто собираются сами по себе?

– Пока они пребывают в блаженном неведении. И я не собираюсь им ничего рассказывать. Мне всё равно не поверят – захотят доказательств. – Ётунша покончила с тушёным мясом и скрестила руки на столе, спокойно глядя на подругу. – Когда долгая зима закончится и наступит конец, они выступят против богов. И я пойду с ними.

Ведьма предчувствовала, что подруга примет такое решение, но её внутренности всё равно словно окоченели.

– Зачем тебе это? – спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. В висках страшно стучало. От гнева у неё закружилась голова.

– А что ещё я могу сделать? – Скади просто пожала плечами, чем привела Ангербоду в ещё большую ярость. – Мне кажется, это подходящее завершение моей истории, не так ли? Я погибну в битве – сражаясь за свою землю, за свой народ. Сражаясь, чтобы отомстить за отца.

– Разве твой отец ещё не отомщён? – процедила колдунья.

Скади нахмурилась; эти слова задели за живое.

– Боги убили его, а расплата за его смерть от них – жалкая пустышка, – сказала она, повышая голос. – Мне нужно настоящее возмездие, и я заберу с собой как можно больше его убийц.

Ангербода отодвинула миску с тушёным мясом и, положив руки на стол, переплела пальцы.

– Пожалуйста, дорогая подруга, выслушай меня. Я многое узрела в своих видениях, но не твою судьбу. И не свою собственную. Я видела смерть богов, и моих сыновей, и многих других – но не нашу.

Охотница покачала головой.

– Мы в безопасности лишь до тех пор, пока пламя Сурта не поглотит нас.

Колдунья глубоко вздохнула.

Пылающий меч огненного великана Сурта, которому суждено убить Фрейра в той последней битве, сожжёт все миры. Так всё и закончится: развязка Рагнарёка.

– Ты же знаешь, что я над этим работаю, – возразила Ангербода. Она пока не очень продвинулась со своим заклинанием щита, но, по её расчётам, у неё было ещё два года, чтобы усилить его действие.

Два года до окончания Фимбулвинтера.

Два года, чтобы отговорить Скади от этого безумия.

Ётунша снова покачала головой.

– Ничто не сможет остановить Рагнарёк, Ангербода. Нет такой силы во вселенной, которая помогла бы избежать того, что грядёт. Ты сама так говорила. – Она поднялась со скамейки. – Не хочу ссориться из-за этого. Я всё уже решила.

Ведьма поднялась вслед за ней и прошептала:

– Тебя убьют вместе со всеми. Ты же знаешь, что я работаю над планом, над заклинанием, чтобы уберечь Хель. И оно же может обеспечить и твою безопасность. Тебе не нужно сражаться в последней битве…

– Я хочу сражаться.

– Тогда ты погибнешь, – холодно произнесла Ангербода.

– Тогда я хотя бы смогу сказать, что сражалась, – взорвалась Скади, – и тогда после смерти я буду хотя бы свободна от боли утраты моего отца и всех моих неудач.

– Ты не веришь, что я смогу защитить тебя? – Ведьма сжала кулаки, на глаза навернулись злые слёзы. – Ты не веришь в меня?

Охотница уставилась на неё: сначала недоверчиво, потом с нарастающей яростью.

– Ты настоящая идиотка, – тихо сказала она, – если думаешь, что это имеет к тебе какое-то отношение. Ты не вправе злиться на меня за то, что лишь в этом я хочу поступить по-своему. Дело не в тебе и не в твоих чувствах, как бы ты ни пыталась представить всё таким образом. Потому что правда в том, что я всегда делала всё ради кого-то – ради тебя, ради богов, ради моей семьи. А это то, что я должна сделать ради себя!

С этими словами Скади выскочила из пещеры в метель и захлопнула за собой дверь, оставив позади ошеломлённую Ангербоду.

Волчица оторвала взгляд от козлиной ноги и заметила:

– Ты и правда идиотка, знаешь ли.

И ведьма ничего не могла на это возразить.

Скади ушла, и Ангербоде ничего не оставалось, кроме как работать над своим заклинанием. Порой она могла склониться над огнём и даже не опалить волосы; а порой, когда не получалось достаточно сосредоточиться, чтобы защитить даже кончики пальцев, ведьма чувствовала, что медленно приближается к пропасти.

Она ничего не могла с собой поделать. Взгляд внутрь себя, попытка почерпнуть силы каждый раз приводила её к этому месту – средоточию колдовской энергии, что вызывало ощущение, как будто она смотрела вниз в глубокий, тёмный колодец, полный бесконечной первобытной мощи, гудящей под поверхностью.

В ожидании.

Её.