Сердце Ведьмы

– Восстань, Провидица, – прозвучал приказ, – и поведай, что ты знаешь.

Её пальцы вонзились в землю, когда она изо всех сил пыталась поднять голову, но рассыпавшиеся волосы падали на лицо и заслоняли обзор. Так что всё, что ей удалось поначалу разглядеть, – это фигура мужчины, возвышающаяся на ней.

Мир вокруг него казался бесцветным, приглушённым – как будто она смотрела сквозь туман – и тревожным в своём абсолютном безмолвии. Единственным звуком являлся голос незнакомца. Она всё ещё находилась недалеко от своей пещеры, хоть и знала, что на самом деле не может быть там. Деревья Железного Леса теперь выглядели ещё более серыми, как будто из них вытянули все краски. Опадающие листья летели на землю слишком медленно. А когда она оглянулась через плечо, её тело всё ещё висело позади, привязанное к дереву и неподвижное.

Мужчина перед ней был единственным, что она могла рассмотреть с какой-либо определенностью – чётко и ясно. В реальном мире – в том же, где остались деревья, трава и пещера, – на каждом его плече сидело по ворону, а по бокам от него устроилась пара волков. Так что незнакомец был единственным, кто находился в этом странном месте вместе с ней.

У него было много имен, но у неё не получалось вспомнить ни одно из них.

Наконец Ангербода смогла подняться на колени и безразлично уставилась на него своими мертвенно-белесыми глазами. Мужчина был невероятно высоким, на нём был надет дорожный плащ, скрывающий очертания фигуры. Его длинная седая борода ещё сохранила несколько прядей, оставшихся рыжими, а единственный глаз холодного голубого цвета цепко смотрел на неё из-под широких полей высокой остроконечной шляпы.

В этот момент в её памяти всплыло имя: Один.

Он снова заговорил, и хоть ведьма не понимала его слов, что-то внутри неё осознавало смысл сказанного – он наконец победил. Из-за этого теперь она и очутилась на краю бездны, глядя вниз, в бесконечную тьму.

Его голос подталкивал Ангербоду к пропасти, пока, наконец, не сбросил вниз, в пустоту. Она закричала, когда всё вокруг почернело – даже мужчина, стоящий перед ней, исчез, и другие образы заняли его место. Она тонула. Падала в неизвестность.

– Что ты видишь? – спросил его голос откуда-то издалека, и против своей воли колдунья начала произносить древние, священные слова.

И рассказала ему обо всём.

Затем она снова пришла в себя в Железном Лесу, повисшая на ослабших путах. Под носом и сбоку на голове запеклась кровь, от неё слиплись волосы. На виске зияла рана от молота Тора. Ожоги от зачарованных пут покрывали запястья. Но боли нет. Лишь холод.

Жива. По-прежнему жива. Во всяком случае, в той мере, что и всегда.

Девять дней и девять ночей Ангербода оставалась привязанной к дереву.

Она парила где-то во тьме, на границе между сознанием и забвением: там, где пустота успокаивала и ничто не могло больше причинить ей вреда, потому что не нужно было ни думать, ни чувствовать. Иногда ей казалось, что она слышит голоса, зовущие её, но они были слишком далеко и почти неразличимы. Впрочем, ей было всё равно, потому что они произносили лишь её имя, а это более не интересовало её.

Видения мелькали перед её глазами в те краткие промежутки, когда она выныривала на поверхность и ещё не успевала погрузиться обратно в небытие.

Маленькая Хель – в Асгарде. Она в красивом зелёном платье, достаточно длинном, чтобы прикрыть ножки и толстые чулки, сшитые мамой. Она бродила поблизости от чертога. Глаза метались по сторонам, и она не не глядя вертела в руках камешек, ковыряя его поверхность своими короткими ноготками. Ей нечем было занять руки и успокоить мысли – ни привычного вязания, ни игрушечного волка.

Внезапно из-за угла выкатился мяч, Хель ахнула и отпрыгнула в тень. Безбородый юноша, светловолосый и ясноглазый, подбежал, чтобы забрать его. Девочка слышала возгласы его друзей, раздававшиеся поодаль. В руке он держал палку, а когда наклонился, чтобы поднять мяч, то заметил её и улыбнулся.

– Ой! Привет.

Хель только сглотнула, и её маленькие плечи затряслись.

Он озабоченно склонил голову набок.

– С тобой всё в порядке?

Девочка молчала.