Сердце внаём

«Ну, хорошо, – сказал я с единственной целью как-то смягчить его настроение, – а поговорить с женой не пробовали?» – «Гарри, – улыбнулся он, – вы – идеалист. Воспитывать таких людей с помощью слова – все равно что лечить сифилис вазелином. Вы вроде моей тетки – та тоже кричала по телефону: “Элиза ничего не делает, потому что ты не говоришь. Если бы ты говорил, она бы делала…” Я слишком много говорил, Гарри, слишком. Поколоти я ее разок – было бы больше пользы. Так я отмыкался четыре года. Что пережил за это время – уйдет со мной. Но поверьте, я ни минуты не смирялся – при внешнем спокойствии кипел внутри. Искал себе новую подругу. Меня пугало одиночество, и поэтому я решил развестись только после того, как найду замену жене. Целая эпопея! Они отказывали мне одна за другой. Как сговорились. Помню, я ухаживал за молоденькой девушкой: ходили в музей, гуляли по парку. Как будто сладилось. Через месяц она узнала, что я женат. Не мог же я скрывать вечно… Но, Гарри, – он поднял на меня тоскливые собачьи глаза, – ведь если бы она питала хоть какие-нибудь чувства, разве бы так поступила? – Я кивнул. – Вот видите, – обрадовался он, найдя единомышленника, – и вы тоже так считаете… Вывернула руку и ушла. Даже не попрощалась. Трубку бросала. А потом к телефону подошел ее старший брат и предупредил, что если я опять позвоню… Позже была еще одна девушка. Ее мать, продавщица в парфюмерном магазине, сама одинокая, отнеслась ко мне очень сочувственно. Я пришел к ним вечером с цветами. Все бы ладно, но сама красавица, модная такая, современная, отказалась. Да и я, как увидел ее, понял: не пара…

И вдруг повезло! Надо же такое… Зашел в библиотеку одного колледжа за книгами – у них для сотрудников рекламных служб специальный абонемент. Завернул в гардероб – а там девушка-студентка, дежурная. Следила за выдачей номеров. Здесь мы и познакомились. У нее тоже никого не было – вот и потянулась. На сей раз я изменил методу. Рассказал обо всем сразу начистоту. Испытать захотелось. И она не испугалась… Вообще я до сих пор вспоминаю о ней с теплотой. Она по-своему красивая была. Полновата, правда. И взбалмошна. Да… – он вздохнул и облизнул сухие губы. – Гарри, вас не затруднит дать мне стакан с водой. А то умираю от жажды. Во всех смыслах, – он усмехнулся. – Боги жаждут, Гарри, боги жаждут. Да вы не беспокойтесь. Я не умру, пока не выложу все. Сам себе обещал. Хотя что вам это даст, инспектор Бланк? Подумаешь, преступник… Вы забудете обо мне через час после похорон».

Что-то кольнуло меня, я отвернулся, посмотрел на часы: «Может быть, вы устали, Дик? Отложим?» – «Нет, нет, – пробормотал он, отдавая стакан, – вы заинтересованы окончить поскорее. От вас требуют. Я к вашим услугам. Так вот… Мы встречались каждый день, по нескольку раз в день. Золотое было время! Как бесконечная карусель. Плывет и плывет перед глазами. Ей исполнилось тогда девятнадцать, и она согласилась стать моей женой. Хо, Гарри! Я хотел поднять ее на руки, а она отступила и, смеясь, сказала: “Нет, не сейчас. Вначале я тебя подкормлю немножко”. И мы до ночи целовались в кустах колледжского сада. Она и жила там: подлечивалась в профилактории. Наверное, не было закоулка в городе, где бы мы ни прошли вместе. Не было моста, где бы ни стояли, глядя в воду. И почти ежедневно катались на катере по реке. Мы оба страшно любили эти прогулки. Выходили из крытых отсеков и поднимались на верхнюю палубу. Ветер полоскал одежду, и я отдавал Люси свой пиджак. Знаете, она так смешно в нем выглядела. До сих пор, когда встает в глазах, не могу удержаться от улыбки. В один из вечеров она сообщила мне, что написала домой. Мы стояли на палубе, вокруг все свистело и плясало, и чтобы понять хоть слово, пришлось обняться и кричать друг другу в ухо. Я обрадовался и занервничал. Занервничал даже больше, чем обрадовался. Она успокаивала меня, уверяла, что о моих семейных делах не упомянула, а просто описала наши встречи и планы. Я считал, что победа в кармане.