Сердце вне игры

Мы оба делаем глоток своих напитков, и Марго улыбается, ставя стакан, ее серые глаза мягки и светятся.

— Это была довольно напряженная игра, — говорит она. — Не могу поверить, что «Титаны» не забили ни одного гола.

— Иногда случаются такие чистые игры, — говорю ей, потирая ладонью затылок. — У «Титанов» в этом сезоне немного слабый оборонительный состав, так что это не является полной неожиданностью. Тем не менее, это хороший шанс для нас.

— Остальные ребята в баре? — спрашивает она, закусив губу. — Должно быть, они хотели отпраздновать победу.

— Да. Было нелегко отказаться, но я сказал им, что у меня есть важные планы.

Выражение легкого беспокойства пересекает ее лицо.

— Ты же не сказал им, что тусуешься со мной, верно?

— Нет, — быстро успокаиваю ее. — Не волнуйся. Знаю, что волнуешься о своей работе, и уважаю твои личные границы. Я бы никому ничего не сказал, не посоветовавшись сначала с тобой.

Тепло ее улыбки заставляет сердце расцветать, но еще сильнее меня поражает доверие в глазах Марго. Я много работал, чтобы завоевать это доверие, и буду продолжать работать, чтобы доказать, что достоин его. Что я стою того, чтобы она рискнула.

Открываю рот, собираясь завести еще какую-нибудь болтовню об игре, но, прежде чем успеваю начать болтать, как идиот, Марго поднимается на ноги. Она идет ко мне и в итоге заползает мне на колени, отчего у меня перехватывает дыхание. Платье задралось, когда она оседлала меня, Марго кладет руки мне на плечи, ее пальцы скользят по волосам, заставляя дрожать.

— Ноа? — шепчет она.

— Да? — мой голос хриплый.

— Отведи меня в постель.

Ее слова заставляют мою кровь вскипеть, и ей не нужно просить об этом дважды.

Подхватив Марго на руки, я встаю с дивана и несу ее по коридору в свою спальню.

Глава 24

Марго

Руки Ноа сжимают мои бедра, я крепко обвиваюсь вокруг него руками и ногами, наши губы встречаются, когда мы входим в спальню. На самом деле у меня нет возможности осмотреться, но создается впечатление открытого, удобного пространства с большой двуспальной кроватью у одной стены и большими окнами, занимающими большую часть другой стены.

Затем Ноа кладет меня на кровать, и я проваливаюсь в мягкий матрас.

Он следует за мной вниз, немного приподнимая и помогая подняться так, что мы оказываемся на середине кровати, и это удается сделать, ни разу не прервав поцелуй.

Как будто он ни за что не перестанет меня целовать.

Как будто он не сможет без этого.

Каждый раз, когда наши губы немного расходятся, мы оба задыхаемся, а затем ныряем обратно, зубы, губы и языки сливаются воедино. Он тянет мою нижнюю губу между зубами, нежно прикусывая, прежде чем успокоить жжение своим языком, и я хнычу, когда Ноа устраивается между моих ног, его твердое и теплое тело над моим.

— Я чертовски рад, что ты пришла, — бормочет он.

— Я тоже, — шепчу между поцелуями. — Думала об этом с самого начала игры.

— Да? — он немного отстраняется, выглядя довольным.

— Да, — говорю пылко, и он со стоном целует меня.

Мы катаемся на кровати, и я на некоторое время оказываюсь сверху, прижимаясь к его бедрам, пока Ноа садится и прижимается губами к моему горлу, пробираясь по чувствительной коже. Откидываю голову назад, раскачиваясь, и он вздрагивает подо мной.

В мгновение ока Ноа меняет наши позы, снова кладет меня на спину и тянется к змейке платья.

— Я должен освободить тебя от этого, — бормочет он. — Мне нужно чувствовать тебя. Хочу, чтобы твоя кожа была под моими руками. Повсюду.

Он садится на пятки между моих ног, хватая подол платья и сдвигая его вверх. Ткань достаточно эластичная, чтобы легко скользить по бедрам, перемещаю свой вес и выгибаю спину, чтобы помочь ему, затем немного приподнимаюсь, чтобы Ноа полностью стянул его.

Я не надела бюстгальтер. Это не сочеталось с платьем, и, честно говоря, хотела как можно меньше барьеров между мной и Ноа. Мысленно ставлю «прошлой» себе за это решение пять звезд, когда рот Ноа немного приоткрывается, его голубые глаза стекленеют от похоти, когда осматривает мое почти обнаженное тело.

Когда платье исчезло, все, что на мне осталось — медальон и пара кружевных трусиков, его взгляд скользит вниз, а затем снова вверх, кадык покачивается, когда он сглатывает.

— Выглядеть так хорошо — незаконно, — хрипло говорит он, и я улыбаюсь, хотя сердце бешено колотится.

— Это твой способ сказать, что ты хочешь надеть на меня наручники? — дразню, и он давится на следующем вздохе.

Ноа бросается вперед, целуя меня и одновременно кладя обратно на кровать, одной рукой держась за мою голову, а другой сжимая и ощупывая грудь.

— Черт, этот твой рот, — рычит он мне в губы. — Хочу трахнуть его снова. Смотреть, как мой член исчезает между этими хорошенькими губками, которые говорят такие грязные вещи. Но сначала должен попробовать тебя на вкус. Ты не представляешь, Подсолнух, как я мечтал о твоем вкусе. Мне нужно больше.

Его слова заставляют всхлипывать, и я шире раздвигаю ноги. Далеко не так беспокоюсь о том, что Ноа на меня набросится, как в первый раз, потому что он предельно ясно дал понять, как сильно ему это нравится.