Сердце во льдах (СИ)

Он мягко мял губы Наюн своими, дышал оглушающе громко и пьянил этим похлеще лучшего вина, в изобилии хранящегося в холодных подвалах Дворца. А она в ответ жалась к нему, цеплялась пальцами за крепкие плечи и думала, что действительно вот-вот заплачет от осознания неправильности и желанности происходящего. Ей страшно было признавать, но так хотелось, чтобы Ким Тэхён не отпускал её. Чтобы он лишь сильнее сдавливал талию, прижимал к себе, не позволял вдохнуть лишний раз и продолжал губами касаться губ.

Наюн ладонями несмело провела вверх по плечам Советника, кончиками пальцев прочувствовала каждую шероховатость плотного кителя, а потом, едва он отпустил её лицо, сжав вместо этого и без того тугой корсет на талии, забралась в удивительно мягкие волосы на затылке. Она чуть двинула губами навстречу чужим, ощутила улыбку, мелькнувшую на них, и подумала о том, что наверняка кажется Ким Тэхёну глупой. У неё не было в подобном опыта совсем, тот первый поцелуй — секундное касание — с Юнги в их пятнадцать вряд ли считалось за таковой, но Советник целовал так, что ноги становились ватными, а сердце и правда трепыхало в груди, мечтая вырваться наружу. Наюн нравилось, как Советник сжимал её талию крупными ладонями, прижимал к себе, заставляя прогнуться в спине, и обнимал её губы своими, медленно скользя по ними терпкой сладостью выпитого после обеда бренди.

Дверь библиотеки вдруг скрипнула и захлопнулась с характерным звуком, и девушка, вздрогнув, распахнула глаза и отпрянула, насколько ей то позволили руки Ким Тэхёна и стеллаж за спиной. Она выдохнула потрясённо и посмотрела на едва заметно улыбающегося Советника, который медленно провёл по нижней губе языком, а потом снова потянулся к ней, но наткнулся лишь на щёку. Наюн почувствовала, как расплылся он в улыбке, пальцами сильнее стиснув её тело, а потом соскользнул ниже и оставил влажный и оглушительно громкий поцелуй у самой мочки уха, заставив девушку от неожиданности взвизгнуть.

— Чш, — шепнул Ким Тэхён, а на губах у неё в ту же секунду оказался его указательный пальц. — Вы же боитесь слухов, Принцесса, будьте тихой, как мышка.

— Тэхён! — громом среди ясного неба раздался чей-то крик. — Ты мне нужен прямо сейчас! Обойдёмся без твоих вечных пряток, я знаю, что ты пропадаешь здесь последние дни!

— Вот прицепился, — шикнул недовольно Советник, по-прежнему горячо дыша ей в самое ухо, а Наюн зажмурилась, потому что стало страшно. — Мой брат иногда бывает просто невыносим. Простите его за это, Принцесса.

— Тэхён! Тебе не шесть и не шестнадцать! Ты не можешь прятаться от этого вопроса вечно!

Наюн казалось, что она даже слышит каждый шаг Короля Ким Сокджина, и он эхом раздаётся в её голове, пока его младший брат дышит в самое ухо, прижимается к ней слишком откровенно и указательным пальцем касается губ. А она, отвернувшись, пытается не умереть от страха быть пойманной.

И ей бы оттолкнуть от себя этого невозможного во всех отношениях парня, метнуться в сторону, но ноги словно бы отказывались слушаться, а её саму будто бы прибило к одному месту.

Наюн, отвернувшись в порыве уйти от поцелуя, не могла видеть лица Советника, но и без этого слишком хорошо представляла довольную ухмылку на его лице. Ладонь на талии почти обжигала, но казалось при этом по-приятному тяжёлой и очень нужной, равно как и палец на её губах, который касался нежно и осторожно, но девушка не смела сказать и слова.

Шаги Короля Гиаронда раздались вдруг слишком близко, а Ким Тэхён сильнее вжал её всем телом в стеллаж, предупреждающе шикнув на ухо, и убежать у Наюн не получилось бы при всём желании.

А потом перед самыми её глазами появился Ким Сокджин, прячущий руки в карманы и осматривающий внимательным взглядом весь проход между стеллажами, где прятались они двое.

Сердце замерло в груди на секунду, а потом забилось с несколько раз чаще, и Наюн зачем-то вцепилась в китель на боку Советника, испугавшись последствий. Вот только Король смотрел будто бы сквозь них, словно бы не видел и не замечал, и девушка панически обернулась в сторону Ким Тэхёна. Он смотрел прямо на неё, губы его горели красным, заставляя щёки Наюн пылать алым, а вся чёрная радужка покрыта была фиолетовыми символами и знаками, лишь некоторые из которых были ей знакомы. Магия иллюзии была самой сложной, самой неподдающейся контролю, но Советник будто играл ею, скрывая их двоих от внимательных глаз своего старшего брата, и Наюн задумалась в очередной раз, насколько могущественный перед ней маг.

Волшебство Ким Тэхёну очень шло. Он становился ещё красивее, чуть задумчивее. Его брови едва заметно хмурились под длинной чёлкой, а губы сосредоточенно сжимались. А теперь, когда в его глазах видно было отражение творимой им магии, Наюн и вовсе залюбовалась, потому что он словно бы светился изнутри.