Сердце во льдах (СИ)

Сердце в груди дёрнулось от одного только упоминания знакомого имени, и Наюн несдержанно подскочила на ноги с кровати и несколько раз прошлась по своим покоям, прежде чем остановилась на месте и, заломив руки, несмело посмотрела на мать. У той были удивлённо приподняты брови, а рот чуть приоткрыт, и Наюн прикусила изнутри нижнюю губу, заставляя себя остановиться и не нервничать так явно. В груди, однако, разлилось одно лишь тепло от этого «Советник Ким Тэхён его переубедил».

— Что с тобой творится в последнее время? — нахмурилась Королева, а девушка поспешила отвернуться от неё и, в порывах не наговорить глупостей, сжала в пальцах подол платья. — Ты устроила зиму, грубишь отцу, забываешь о манерах… Ведёшь себя, как взбалмошный ребёнок. Разве так тебя воспитывали? Я понимаю, ты волнуешься о свадьбе, но твоё поведение неприемлемо.

— Так ты для этого здесь на самом деле? — усмехнулась Наюн и глянула на сидящую на постели мать. — Не для того, чтобы поговорить о свадьбе и о том, что я должна буду уехать из Каталии, а для того, чтобы сказать, что я веду себя неприемлимо?

— Дочь…

— Иногда мне кажется, что в Гиаронде и правда лучше! Может быть, мне действительно не стоит бежать от этого брака?! Судя по тому, какие там порядки, мне хотя бы не нужно будет притворяться!

— Сейчас же понизьте тон своего голоса, Принцесса!

Её Величество поднялась на ноги и оправила платье, тут же нахмурив брови, а Наюн отвернулась от неё, громко фыркнув. В груди тянуло и ныло, было жутко обидно на самом деле, хотелось плюхнуться на кровать и расплакаться, но мама бы этого не оценила. Ей такие эмоции позволил бы зато Советник Ким Тэхён, крепко прижал бы к себе, дёрнул за подбородок и не словами — губами своими заставил забыть обо всём том, что так режет её без ножа.

— Всё дело в этом мальчишке Юнги? — прищурилась Королева. — Я уже несколько раз просила тебя не якшаться с ним, ты цепляешь от него эти ужасные повадки…

Наюн рассмеялась неожиданно даже для самой себя, перебивая Королеву, и поспешила прикрыть рот ладонью. Плечи, однако, всё равно сотрясались в какой-то непонятной истерике, и девушке было почти стыдно за собственное поведение. «Почти» — потому что вторая её часть будто бы радовалась, зная, что можно не сдерживаться. Ким Тэхён оказался прав — прятать всё в себе, находиться в постоянном самоконтроле, держать спину ровно и не сметь лишнего раза улыбнуться было одним сплошным мучением. Держа её за талию, склонившись к самому уху и обжигая своим дыханием, он нашёптывал, словно какой демон, будто не будет ничего страшного, если она позволит себе немного совсем вольности. Вот только, разрешив себе однажды скривиться в ответ на слова отца, а ещё прыснуть тихо, пока мужчины шутили о политике, в которой она не должна была понимать совсем ничего, остановиться затем было слишком сложно.

— Прекрати говорить о Юнги так, будто он — ничтожество, — кинула недовольно Наюн и скептично улыбнулась. — Всю жизнь относишься к нему так, словно он — одна только пыль под ногами, хотя едва ли на самом деле можно встретить человека лучше и искреннее него. Что плохого в том, что Юнги не стремится к чему-то бóльшему? Что плохого в том, что у него нет амбиций? Я правда хотела выйти за него, но теперь, знаешь, — нахмурилась девушка и шагнула навстречу матери, — я думаю о том, что нет ничего плохого в том, чтобы выйти за Его Величество Ким Сокджина. Он, по крайней мере, не будет диктовать мне условий, а ещё слóва не скажет в ответ на то, что я — какой ужас! — посмею не улыбнуться Нам Хичану, у которого второй подбородок висит до самого живота, а губы такие жирные, что я после его поцелуя отмываю руку несколько часов!

Наюн лгала на самом деле, говорила одну только чушь, потому что не хотела — не могла — выйти за Короля Гиаронда, когда смотрела лишь в сторону его Советника. Для неё подобный брак стал бы одним только мучением, и она понимала, что лучше будет снять, наконец, это невыносимое проклятье и проводить делегацию Гиаронда со слезами на глазах, в награду за помощь от Ким Тэхёна получив собственную свободу от замужества. Мать была права — Наюн переходила границы, вела себя неправильно иногда, позволяя эмоциям взять над собой контроль, но как же легко было на сердце, как свободно было дышать и как приятно было видеть всё ещё непривычное тепло одобрения в глазах Советника Ким Тэхёна. Его ухмылки и усмешки казались теперь не жёсткими и не грубыми, а очень нужными и приятными. А его губы, в которые она врезáлась иногда сама, поднимаясь на носочки и позволяя чужим рукам сжать с силой талию, стали вдруг едва ли не живительным источником. За гардиной в коридоре восточного крыла на третьем этаже Дворца Ким Тэхён, едва оторвавшись от её губ, шепнул буквально сегодняшним утром:

— Кажется, ваших чувств действительно хватит на двоих, Принцесса, — и Наюн подумала, что он страшно прав.