Сердце во льдах (СИ)

— Ненадолго хватило ваших хороших манер, Советник, — скривилась она в ответ, а потом ойкнула, потому что Ким Тэхён вдруг обхватил её за талию и повалил на диван всем телом. — Вы ведёте себя намного хуже Короля.

— Имею право, — улыбнулся он так по-мальчишески и по-хулигански, что у Наюн, кажется, сжалось сердце. — Вы влюблены в меня, а не в него.

Девушка хотела оттолкнуть его, хотя и знала, что не сдвинет ни на сантиметр, хотела фыркнуть и сказать, что она подобного не говорила, хотела вообще, будто ребёнок, показать ему язык и отвернуться, сияя алыми щеками. Но в итоге только разулыбалась, не совладав с чувствами и очарованием маленьких треугольников над губами Советника, которые появлялись от каждой его широкой улыбки, и, засмущавшись, прикрыла ладонью рот.

Губы Тэхёна мягкими и волшебными казались даже на её кисти, а потом, едва только он, обхватив запястье пальцами, убрал её руку с лица и поцеловал вновь, Наюн смогла лишь податься навстречу и обнять его шею, потому что внутри всё затрепетало.

И трепетало до тех пор, пока Советник не застонал в её губы, не оторвался от них, не подался назад и не сжал в пальцах китель на груди, сгибаясь едва ли не пополам.

Это повторялось всё чаще и чаще, заставляя Наюн волноваться и бояться, но Ким Тэхён лишь отталкивал её руки, не давая взглянуть на то, что творилось у него внутри, и сжимал запястья, останавливая и не позволяя прикоснуться к себе. Он предпочитал терпеть непонятную боль, скрипя зубами и жмуря глаза, а Наюн снова и снова оставалось лишь в бессилии быть рядом, чувствовать крепкую хватку на запястьях и кусать губы, почти ощущая внутри отголоски этой боли. Той самой, чья природа была абсолютно неизвестна и непонятна. И Ким Тэхён будто на зло не позволял её узнать.

Наюн могла лишь догадываться о том, что творилось в его груди, строить теории, придумывать загадки и сама же искать на них ответы. Она и в этот раз соскользнула на пол, позволяя платью большим валуном раздуться вокруг себя, и посмотрела снизу вверх на скривившегося в боли Советника, ощущая, как волнение наполняет душу. Так не должно было быть, не должны были непонятные трещины, о которых упоминал вскользь Ким Тэхён, приносить столько мук.

Он не отпускал её рук до последнего, будто бы боялся, что она посмеет против его воли коснуться крепкой груди. Он словно скрывал от неё волнующее, но ответы при этом знал сам, не спеша делиться с ней. И Наюн почему-то позволяла ему это, щекой прислоняясь к колену и видя, как постепенно выравнивается дыхание Советника, а сам он отпускает её запястья, чтобы мягко коснуться вместо этого скулы и заправить за ухо прядь волос.

— Если это что-то плохое? Вернее… — коротко поджала губы Наюн и, приподняв голову, посмотрела в глаза Советника. — В том, что вы чувствуете такую боль, изначально нет ничего хорошего. Но вы ведь знаете причину. Почему не говорите мне? Если я могу помочь?

— Вы поможете, Принцесса, если проклятье падёт, — дёрнул он уголком губ и крупной ладонью огладил щёку, заставляя прижаться к ней сильнее. — Поэтому просто давайте не останавливаться.

— А если это не проклятье? — спросила Наюн то, что, на самом деле, волновало её уже не первый день. — Если это не было злыми чарами? Если это всего лишь волшебство, а мы ищем не там, где нужно? Да, я знаю, что волшебство, в отличие от проклятий, рассеивается вместе со смертью мага, его наложившего, но есть и исключения. Магия Го Хары, создавшая Ледяную Пустыню, не развеялась даже спустя сотни лет, потому что призвана была служить напоминанием. Вдруг и на вас вовсе не проклятье? Да, пусть человек, совершивший это, мёртв, но если это не было злыми чарами?..

Ким Тэхён смотрел на неё серьёзно, почти хмуро, не переставал, однако, большим пальцем гладить лицо, а потом, соскользнув на подбородок, коснулся им губ. Он молчал, выглядел до ужаса задумчивым и непривычно сосредоточенным, а затем выдохнул и, подавшись вперёд, прижался к её лбу своим.

Наюн понимала их положение. Прекрасно сознавала, что спина её неприлично сгорблена, плечи опущены, что сидит она у ног Советника Короля, оставаясь при этом Принцессой, и ладонью касается его колена, пока тот дышит в её губы своими. Но девушка не хотела что-то менять. Вероятно, потому что находиться в таком положении именно перед Ким Тэхёном не казалось странным. В нём царственного было достаточно: может быть, потому что он, так или иначе, был сыном Короля, может быть, потому что воспитывался подобным образом, может быть, потому что Наюн в нём слишком ошибалась. В любом из случаев, она не чувствовала себя неправильно, находясь в таком положении, доверяла отчего-то Ким Тэхёну и давала ему право возвышаться над собой, потому что тот казался достойным.