Сердце во льдах (СИ)

Наюн наклонила голову набок, не скрывая улыбки, и подумала, что вот теперь-то она почти расслабилась, почти успокоилась. Советник Ким по уши был в работе, занятый подготовкой к намечающимся переговорам так, что от него едва искры в стороны не летели. Брат занимался этим же, закопавшись в кабинете в бумагах настолько, что его за всей кипой листов даже не видно было иногда. Чимин стенал и ныл, пока никто не видел, потому что сидеть в четырёх стенах не выносил, коротко приобнимал её за плечи, щёлкал ласково по носу, обещал что-нибудь придумать, а потом, едва на периферии зрения появлялся кто-то посторонний, снова начинал строить из себя серьёзного и ответственного Наследника Престола. Вот и выходило, что во всём Дворце среди близких Наюн людей, исключая родителей, только от Юнги и не исходила аура сосредоточенного ожидания. Наверное, оттого и находиться ей рядом с ним было ещё проще, чем раньше, ещё ценнее.

— Наюн, — вдруг позвал он её, а девушка чуть вздрогнула, углубившись в свои мысли, — просто знай…

Да вот только договорить он не успел — на некогда внутренний двор старого замка вдруг влетел белоснежный филин, громко, почти оглушительно ухая, и девушка шокировано воззрилась на него, не ожидая подобного появления. Юнги тут же весь подобрался, едва не схватившись по привычке за меч, а затем обернулся к птице и нахмурился.

— Принцесса, — голосом Советника Кима заговорил филин, не переставая взмахивать крыльями и напрочь игнорируя протянутую руку, — немедленно возвращайтесь во Дворец.

Юнги, не теряя ни секунды, резко развернулся, направляясь в сторону стоящих неподалёку лошадей, а Наюн уточнила, чувствуя неподдельное волнение:

— Что произошло? Что-то серьёзное?

— Делегация из Гиаронда была на входе в столицу, когда я послал птицу, — ответил Намджун, а у девушки сердце будто бы упало в самый желудок, — сейчас они во Дворце. Его Величество страшно недоволен Вашим отсутствием, и я не знаю, сколько ещё Принц сможет тянуть время, объясняя отцу Вашу ложную занятость.

Наюн почувствовала, как застучала в ушах кровь, что резко начала циркулировать по всему телу быстрее, и растерялась на несколько мгновений, вдруг ощутив себя совершенно не готовой к подобной встрече. А потому в очередной раз стала очень благодарна Юнги, когда он потянул её за руку со словами:

— Нужно поторопиться, — и едва ли не усадил на лошадь самостоятельно.

Шум в ушах мгновенно сменился свистом, лицо не обожгло морозным воздухом лишь за счёт того, что Наюн прикладывала все силы, чтобы холодный ветер стал им попутным. Она сильнее наклонилась, едва ли не всем телом припадая к Юнасу — одну из лучших и резвых коней во дворцовой конюшне, — и очень сильно попросила его поторопиться, уповая на то, что король Гиаронда — кем бы он ни был — не примет её отсутствие за высказывание неуважения. В конце концов, там есть Чимин, там есть Намджун и Королева — они наверняка придумают что-нибудь, заставят поверить в необходимость её отлучки не только отца, но и всю делегацию из соседней страны.

Люди в столице разбегались в разные стороны из-под копыт разрезвившегося жеребца, и Наюн несколько раз пришлось потянуть его поводья на себя, пытаясь успокоить. Юнги на своём коне двигался чуть впереди — как и всегда, расчищая ей дорогу, а девушка всё пыталась справиться с волнением, которым переполнилось сердце.

Она едва не выпрыгнула из седла, стоило им только преодолеть ворота замка, и, не думая ни о чём, кроме необходимости присутствия в тронном зале, понеслась прямо к нему, запоздало понимая, что находится сейчас не в лучшем виде. А потому затормозить под удивлённые взгляды слуг успела почти у самых его дверей и тут же поменяла направление, задвигавшись в сторону своих покоев. Наюн отлично знала одну из заповедей, гласящую о том, что она — Наследная Принцесса — лицо государства, обязанное подавать себя в лучшем виде. Потому и собралась первым делом сменить неуместные плотные штаны с камзолом на платье, высокие сапоги — на аккуратные туфли, походный плащ — на полагающуюся по статусу диадему, а только потом явить свой лик перед гостями, поприветствовав их безо всякого стыда.

Однако вместо этого за следующим повтором Наюн влетела в некое препятствие и на ногах осталась лишь за счёт того, что это самое «препятствие» обхватило её за талию — совсем не так, как полагается поступать с Принцессой, и прижало к себе — что было ещё более недопустимо. Но Наюн лишь успела ухватиться за чужие плечи, будучи застигнутой врасплох, стиснуть в пальцах синюю ткань и, чувствуя, как капюшон медленно соскальзывает с головы, воззриться на спасителя.

У него были сильные руки и крепкие плечи, светлые волосы, чёлкой спадающие едва ли не на самые глаза — большие и очень выразительные, прямой нос с аккуратной родинкой на самом его кончике и тёплое, почти обжигающее дыхание.

Красивый настолько, что сердце сбилось со своего привычного ритма.

— Наюн… — услышала она вдруг голос брата, что отрезвил лучше всякого зелья из лавки «Целебный флакон», и повернула голову в его сторону.