Сердце во льдах (СИ)

Наюн задрожала, потому что такие слова его были будто удар под дых. Она не ждала такого, не могла поверить в то, что сможет услышать нечто подобное. Ким Тэхён был с ней, рядом, очень близко. И даже плевать было на то, что он вновь говорил, забыв обо всех возможных правилах приличия и этикета.

— Вы не могли скучать, — выдавила из себя Наюн. — Вы были без сознания всё это время.

— Я пришёл в себя около часа назад. Меня отказались выпускать. Но мне очень хотелось увидеть тебя. Я волновался, понимаешь? Скучал до безумия. Моих чувств теперь слишком много. Как ты с этим справляешься?

Его голос хрипел почти болезненно. Он её тело стискивал действительно изо всех сил, дышал почти в лихорадке и продолжал жаться всё ближе, будто только в том случае ему становилось проще и легче. А у Наюн сердце в груди сходило с ума, потому что нельзя было ему быть таким. Ким Тэхён был непривычным, но, вместе с тем, каким-то правильным. Разве что чуть более откровенным и честным, а это голову кружило сильнее крепкого вина.

— С этим невозможно справиться, — призналась на выдохе Наюн, а потом зажмурилась изо всех сил, потому что губы Тэхёна коснулись приятно её шеи и заскользили по ней вниз. — Только принимать, как должное, и стараться жить.

Он ничего не ответил ей. Не сказал ни слова, лишь развернув вместо этого к себе лицом, мягко оттолкнул глубже в покои и, приблизившись вновь, поцеловал, одним только пальцем подняв её подбородок. Наюн так многое хотелось сказать ему, так многое хотелось спросить, так многое хотелось обсудить, но она лишь ответила ему, двинув навстречу губами, и почувствовала, как ладонь накрыла талию и чуть пододвинула её тело ближе.

Принцесса всё никак не могла найти в себе истинную причину подобной ведомости. Дело наверняка было не в одной только любви, которой полнилось сердце по отношению к Ким Тэхёну. Но она прощала ему слишком многое, а позволяла — ещё больше. Просто когда он касался её, когда пальцами сжимал приятно, когда целовал настойчиво, заставляя запрокинуть голову и двигая челюстью, когда толкал, не отрываясь, в одному ему ведомую сторону, Наюн терялась. Она не могла ему ничего противопоставить, прекрасно осознавая, что видит в нём исключительно хорошее. Девушка оправдывала его снова и снова. Даже ложь не казалась страшным грехом, когда он вдруг поймал её шею, коротко выдохнул, разорвав поцелуй, а затем снова врезался в её губы, заставляя мычать от удовольствия.

Она поняла вдруг, что на нём нет ни одного из привычных кителей. Обняла ладонями плечи, но под пальцами почувствовала одну лишь тонкую ткань рубашки. Под ней в слишком очевидной твёрдости бугрились мышцы, заставляя Наюн думать о том, что и выглядят они наверняка красиво. У неё неконтролируемо краснело лицо от одной только мысли о том, что будет, если она посмеет коснуться пуговиц на груди и расстегнуть их. Девушку манило такое, хотелось попробовать и обжечься. Особенно когда Ким Тэхён вцепился в ленты корсета, дёргая их, и Наюн, в порыве обрести бóльшую устойчивость, сжала в пальцах ткань рубашки.

Он толкнул её в очередной раз, заставив отступить на несколько шагов, и девушка почувствовала, как в ноги ей упирается высокая кровать. А затем оказалась прямо на ней, не выдержав продолжающего напирать Ким Тэхёна, и выдохнула, спиной столкнувшись с мягким матрацом. Король нависал прямо над ней: удовлетворённо улыбающийся, с блеском в тёмных глазах, с покрасневшими губами и широко распахнутой на груди застёгнутой не на все пуговицы рубашкой. Наюн сглотнула, едва взгляд соскользнул вниз, к самой его груди, еле скрытой за тканью, и вновь подняла глаза к невозможно красивому лицу.

Его руки были слишком привлекательно напряжены, плечи казались даже шире обычного, пока он вот так упирался ладонями в кровать по обе стороны от её головы, а колено его врезалось в пышные юбки платья, не давая сдвинуться с места. Наюн смущалась того, как часто поднималась и опускалась её грудь от неровного дыхания. Но куда больше смущалась внимания Ким Тэхёна, который словно бы каждый сантиметр кожи поедал одними только глазами, внутри всё заставляя полыхать.

— Коснись меня, — вдруг выдохнул он, а потом, стоило только Наюн покраснеть в очередной раз, усмехнулся так знакомо, что сердце защемило. — Хочу, чтобы ты увидела, что сделала со мной.

Наюн сглотнула, потому что такие его слова цепляли за живое. А потом, едва только Ким Тэхён наклонился ближе, первая подалась вперёд и, обняв ладонями красивое лицо, поцеловала его.

Он правое запястье её сжал пальцами, не отрываясь от губ, заставил с лица руку перенести на свою грудь, и Наюн в ту же секунду едва не задохнулась, потому что увидела сердце: красивое, красное, бьющееся и совершенно живое. А тело под её рукой оказалось тёплым и крепким. Таким, что его хотелось касаться снова и снова, в ответ позволяя трогать себя и сжимать нещадно и несдержанно.