Сердце Волка

Торак пытался закрыть свою душу, не думать о своем могучем пленителе, пытался найти какой-то выход, надежду на спасение. Ведь, в конце концов, он же как-то попал в эти сети! Значит, хотя бы вход в них должен быть. Но отчего-то ни входа, ни выхода из сетей он никак не находил.

Ячейки были так малы, что Торак даже кулак не мог в них просунуть, а узлы тверды, как камень, нечего и пытаться развязать их пальцами, тем более что и пальцы у него совсем онемели от холода. И плетенные из ламинарии веревки невозможно было ни разорвать, ни перекусить.

«Мы ставим очень прочные сети, они даже взрослого тюленя запросто удерживают», – объяснял ему Детлан за обедом.

Да уж, сети оказались действительно прочнее некуда!

Ах, если б только у него был нож!.. Впрочем, нельзя ли его чем-нибудь заменить?..

Волна снова больно ударила Торака о скалу, и он сильно ободрался о покрывавшие ее бок ракушки.

Ракушки! У них ведь довольно острые края! Если ему удастся оторвать от скалы хотя бы одну, то, может быть…

Волна потащила его назад и снова ударила о скалу. Стремясь как можно скорее вынырнуть на поверхность и глотнуть воздуха, Торак слышал вокруг нескончаемый хохот Моря.

«Не слушай! – велел он себе. – Слушай лучше себя, слушай, как стучит кровь у тебя в висках, что угодно слушай, только не Море…»

Пытаясь все же сопротивляться волнам и держать голову над водой, Торак просунул большой палец и два соседних сквозь одну из ячей и ухватился за ближайшую ракушку.

Но моллюск крепко держался за скалу и отделяться от нее не желал. Торак, рыча, впился в ракушку ногтями, но она по-прежнему крепко сидела на камне, чувствуя себя частью этой скалы.

И тут он вспомнил ту черно-белую птицу, что пыталась разбить ракушку, вытащив ее на берег. Таких птиц он видел и здесь, на Тюленьем острове. Детлан еще называл их ловцами ракушек. Торак вспомнил, как та птица все-таки вскрыла ракушку: одним резким движением всунув в нее клюв и не давая моллюску сдвинуть створки.

Он нащупал другую ракушку и попытался сделать то же самое, нанеся по ракушке скользящий удар кулаком. Ракушка раскрылась, но выскользнула у него из пальцев и, медленно кружа, стала опускаться вниз, на недосягаемую глубину.

И снова утробный смех Моря заставил Торака содрогнуться.

«Ты не можешь победить меня! – казалось, шептало ему Море. – Сдавайся! Сдавайся!»

«Нет! – возопила вся его душа. – Так быстро я не сдамся!»

И этот внутренний вопль вырвался наружу в рыдании. Нет, он не может погибнуть так быстро. Ему нужно еще отыскать лекарство, отнести его в Лес, убедиться, что все племена спасены. А еще ему нужно обязательно снова увидеть Волка, и Ренн, и Фин-Кединна…

Если бы этот груз не тащил сеть ко дну, он, возможно, еще сумел бы вырваться…

Эта мысль неожиданно привела его в чувство, точно пощечина. Если удастся выбросить из сети тянущий ее ко дну камень, то прилив может стать ему другом: заставив Море действовать против его воли, он заставит прилив приподнять его и вынести прямо на скалы.

«Нечего зря терять время и возиться с какими-то ракушками! – сердясь на себя, думал Торак. – Надо нырнуть поглубже, найти этот камень и попытаться выбросить его из сети!»

Он набрал в грудь побольше воздуха и нырнул.

Было страшновато оказаться в совершенно чужом для него мире, в мире Матери-Моря, в кипящем водовороте черной воды и скользких водорослей. Торак не сумел сразу отыскать веревку, к которой был привязан груз, и теперь даже, пожалуй, низ от верха уже не мог отличить.

Пришлось снова вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Волны стали еще выше. Теперь ему приходилось вытягиваться и чуть ли не подпрыгивать, чтобы они не заливали ему лицо. От соли горели губы, жгло в горле, страшно щипало глаза. Ноги были словно каменные, а мысли от холода стали расплывчатыми, как туман.

– Помогите! – крикнул Торак. – Эй, кто-нибудь! – И, захлебнувшись водой, страшно закашлялся.

Темнело. Он уже почти ничего не видел – только скалы, нависавшие над ним, и темно-синее небо, утыканное крошечными звездочками, которые, казалось, тоже тонули в этой темной синеве, все больше удаляясь от него…

Утонуть… Самая страшная смерть из всех! Чувствовать, как Мать-Море выдавливает из тебя жизнь, гонит твои души в разные стороны. А без Меток Смерти душам никогда уже не найти друг друга. И он, Торак, превратится в морского духа, вечного скитальца, который ненавидит все живое и стремится уничтожить его, стереть с лица земли…

Волна опять накрыла его с головой, он наглотался морской воды и закашлялся.

«Мне неведомы жалость и ненависть, – казалось, шепчет ему прямо в ухо Мать-Море, – неведомы добро и зло. Я сильнее даже солнца. Я существовала и буду существовать вечно. Я – Мать-Море…»

Как же он устал! У него нет больше сил сражаться с этими волнами, он должен прекратить борьбу и хотя бы немного отдохнуть…

Торак перестал барахтаться и тут же ушел под воду, чувствуя, как Мать-Море обнимает его крепко-крепко, так крепко, что грудь его вот-вот разорвется…

Что-то серебристо сверкнуло в темноте.

«Наверное, рыба, – сонно подумал Торак. – Маленькая. Должно быть, мойва».