Сердце Волка

Было что-то свирепое, почти отчаянное в том, как они приветствовали друг друга. Волк, поскуливая и махая хвостом, покрывал «поцелуями» лицо Торака; Торак расслабленно, но точно и сам был волком, лизал Волка в морду, зарывался лицом в его шерсть, что-то судорожно и тихо шепча на волчьем языке, которого Ренн не понимала.

Она опять чувствовала себя лишней. И еще не совсем отошла от только что пережитого ужаса. Перед глазами у нее стояло безжизненное тело Торака глубоко под водой: он висел лицом вниз и вода колыхала его темные волосы… Она тогда подумала, что Торак утонул, что он мертв.

Руки Ренн все еще дрожали, когда она вытаскивала спрятанные за валуном лук и колчан со стрелами. Потом она встала, решительно закинула за плечи мешок, полный съедобных ракушек, и спросила чуть более резко, чем хотела бы:

– Ну что, идти-то сможешь?

Торак, по-прежнему стоя на коленях и обнимая Волка за шею, оглянулся на нее с таким выражением, словно не знал, кто она такая. Да и сам он – со страшно исцарапанным, распухшим лицом и длинными мокрыми волосами – не очень-то походил на прежнего Торака, который прежде был ее другом.

– Я… я просто поверить не могу… – Из-за невыплаканных слез голос его звучал хрипло и глухо.

– Торак, нам нужно поскорее убираться отсюда! Мы слишком близко от их стоянки. Сюда кто-нибудь может случайно прийти!

Но было ясно, что он по-прежнему ее не понимает.

– Пошли же! – сказала она и потянула его за руку, заставив встать.

Крутой склон, покрытый густым мхом и зарослями вероники, делал подъем еще более трудным. Но, к большой радости Ренн, Торак понемногу пришел в себя и вполне справлялся. Волк так и плясал вокруг них, махая хвостом и то и дело подскакивая к Тораку, чтобы лизнуть его в лицо.

Немного не дойдя до вершины, они остановились, чтобы перевести дух.

– И все-таки… как же вы меня нашли? – согнувшись и упершись руками в колени, чтобы немного сбросить чудовищную усталость, спросил Торак.

– Я собирала на берегу ракушки, – сказала Ренн. – И вдруг Волк зарычал – знаешь, по-особому – и куда-то побежал… – Она помолчала. – Торак, что с тобой случилось в воде? Почему ты не мог взобраться на камни?

– Я… угодил в сеть для ловли тюленей.

– В се-еть?

– Я пытался выбраться, но не мог. Только Волк сумел разорвать ее. И спас мне жизнь.

Ренн примолкла. Она думала о том, какова же сила любви, что заставила Волка не колеблясь прыгнуть навстречу стихии, которой он боялся больше всего на свете.

– Он ненавидит Море, – сказала она. – Я с огромным трудом уговорила его сесть в лодку.

– Как же тебе это удалось?

Из-под кожаной безрукавки Ренн вытащила шнурок, на котором болтался свисток из птичьей косточки.

Торак взял свисток в руки.

– Значит, если бы я много месяцев назад не дал тебе этот свисток, ты бы ни за что не смогла призвать к себе Волка, заставить его залезть в лодку и привезти сюда? И тогда бы я точно утонул… – Он почесал Волку бочок, а Волк потерся о его руку, смешно сморщив губы в улыбке.

И Ренн снова почувствовала себя лишней. Однако заставила себя встряхнуться и вспомнить, что она ведь ничего не знает о том, что случилось с Тораком с тех пор, как он покинул племя Ворона. И ей ведь тоже нужно многое рассказать ему: о болезни, о токороте…

– Пошли, – сказала она решительно. – Наша стоянка уже недалеко.

Они поднялись на вершину, вспугнув парочку воронов, которые с возмущенным карканьем полетели прочь. Когда Торак увидел, ЧТО лежит внизу, он даже вскрикнул:

– Но ведь это же ЛЕС!

Перед ними была узкая лощина, со всех сторон зажатая отвесными склонами гор и точно топором прорубленная в горном массиве. На дне лощины виднелось длинное узкое озеро, берега которого и склоны над ними сплошь поросли ивняком, рябиной и ясенем.

– Деревья тут невысокие, – сказала Ренн, – но это все-таки деревья. Племя Тюленя, похоже, не любит эти места, так что спрятаться нам оказалось нетрудно. Хотя вчера я видела у озера чьи-то следы. По-моему, мужские.

– Я так соскучился по Лесу! – воскликнул Торак, не отрывая глаз от деревьев.

– Я тоже, – сказала Ренн. – И по копченой лососине, и по жареной оленине… И по обыкновенным ночам – здесь ночи какие-то чересчур светлые. В лесу это совсем незаметно, а здесь… Я просто спать не могу!

– И я тоже, – прошептал Торак.

– Вон моя стоянка, – сказала Ренн, ведя его вниз по укромной горловине ручья, сплошь заросшей папоротниками, таволгой и пустотелыми желтыми метелками подмаренника.

Рядом с каменистым руслом ручья, на правом его берегу, Ренн вырыла себе нечто вроде лисьей норы, у входа в которую, если приглядеться, виднелось кострище. Над норой, точно защищая ее, раскинула свои тонкие ветви рябина.

– Ты пока обсохни у костра, – сказала она Тораку, – а я ракушки приготовлю. Это быстро.

Повесив на ветку колчан и лук, Ренн опустилась на колени у кострища. Остывшие угли почти не давали дыма, потому что она присыпала их золой, а сверху прикрыла корой.