Сердце Запада

В общем, примерно полтора часа спустя по улице города Индепенденс дружной командой ехали четыре роудраннера. Отставая от них на несколько корпусов и более, тянулась цепочка из бициклов Мишо, Лалмо и еще двух, американских, которые не сильно от них отличались. Далее ехала мисс Вильерс, за которой следовало с полдюжины всадников, увлеченных не столько техникой, сколько девушкой на новомодном изобретении. За ней поспешали два английских трицикла и еще один бицикл, американского изобретения, с шатунной передачей. Сильно от них отставая, тащились остальные, около которых, как пастухи, трусили на своих лошадках Дуглас с Фоксом.

Глава 8

Мы у себя в Форт-Смите новости велопробега узнавали через два-три дня. Каких-либо событий, слишком значительных, чтобы их имело смысл передавать по телеграфу, там не происходило, а почте требовалось время, чтобы доставить нам письма из другого штата.

Писал нам, разумеется, Дуглас, от Фокса мы таких подвигов и не ожидали. Поэтому мы довольно живо представляли, как нашего красавчика Лиса из Кентукки донимали восхищением восточные родственницы Фицджеральда, как мисс Вильерс ругалась с конкурирующими велосипедистами за место на дороге, как эту самую мисс Вильерс атаковали незатейливыми деревенскими ухаживаниями младые и не очень обитатели Больших Кедров, как все, буквально все участники пробега чесались от клопиных укусов после ночевки в лучшей гостинице Уорренсберга (и только Дуглас с Фоксом, взявшие на себя охрану лошадей и велосипедов, а потому спавшие в сене над конюшней, этого избежали).

Почти половина велосипедов сошли с пробега еще в Индепенденсе, еще несколько прекратили пробег в Больших Кедрах. Их погрузили на железнодорожную платформу и повезли дальше, выпуская на парадах для пущей массовости. Владельцев велосипедов это вполне устраивало, потому что Фицджеральд дипломатично отмечал в своих речах, что их машины показали себя отлично, но оказались плохо приспособленными для сельской местности.

Среди прочего пришла весточка лично мне:

«Ты помнишь парня в шарфе цвета взбесившегося апельсина, который в Либерти маячил аккурат напротив окна конторы Хендерсона? Я его встретил среди ухажёров нашей милой Люси около Одинокого Джека. Его и еще одного парня, но того ты вряд ли вспомнишь, потому что из особых примет у него была лишь каурая лошадь с белым чулком на правой ноге. Лошади, кстати, у этих парней те же самые, а вот шарфа уже нет, но это, пожалуй, не удивительно. Их в этот раз тоже было не двое, но остальных троих я раньше не встречал. Я, разумеется, не стал напоминать этим парням о нашей прошлой встрече, да и вообще, общался с той компанией больше Фокс, у которого с ними нашлись общие знакомые».

Я вот как раз оранжевого шарфа на ком-то из бушвакеров Арчи Клемента и не помнил, зато каурая лошадь с белым чулком почему-то в памяти отложилась. Но не ее всадник. Так что если б это меня свела дорожка с этими парнями, скорее всего, это они бы первыми узнали меня: рассмотрели же, наверное, пока я с Арчи перед крыльцом банка разговаривал. Это Дуглас у нас остался неизвестным героем, его налетчики не видели.

В Седалии Фокс влюбился и жестоко страдал. Однако у него не было четырех тысяч долларов, чтобы купить полюбившуюся ему кобылу (а еще, чтобы содержать такую лошадь, необходима соответствующая инфраструктура и немалый годовой доход), поэтому Дуглас силком запихнул его в поезд и велел не выпускать до самой Калифорнии. Калифорния здесь имелся в виду не штат, а город, в котором был очередной парад велопробега.

Дуглас и сам проехался в поезде до Калифорнии, потому что велосипедистам позволили ехать по тропке обходчиков около железнодорожного полотна, а конным путешественникам там полагался штраф или тюремное заключение: «повадились тут гонять скот по путям! Объезжайте».

К его пущему спокойствию оказалось, что и Люси Вильерс на этом этапе потребовала себе выходной. На публику она трогательно хромала, и объявили, что она ударила ногу, но после дня отдыха планирует продолжить пробег и вместе со всеми финишировать в Джефферсон-сити. Ну, одной заботой меньше: можно было пока не беспокоиться, что ее похитит какой-нибудь горячий миссурийский парень, насмерть сраженный красотой и отвагой прекрасной велосипедистки.

Вместо письма о финале пробега в столице Миссури на Пото-авеню прибыл Фокс, у которого не хватало словарного запаса, чтобы выразить восхищение красотой кобылы из Седалии, а потому он больше матерился и вздыхал. О том, что письма от Дугласа и Фицджеральда приехали вместе с ним, мы узнали лишь ближе к вечеру, когда Фокс засобирался на ужин в приятной компании миссис Уильямс и полез в сумку искать новую рубашку.

Так что письма мы читали уже после ужина, собравшись на веранде нашей лаборатории с приблудившимися в поисках компании доктором Николсоном и Саймоном Ванном.