Сердце Запада

Автор уже как-то упоминал приказ № 11, который бригадный генерал Юинг издал через несколько дней после того, как рейдеры Квантрилла устроили резню в городе Лоуренс, штат Канзас.

Приказ № 11 касался жителей заштрихованной территории, за исключением тех, что проживали в нескольких городах.

По оценкам военных, две трети, а то и больше, жителей прилегающих к канзасской границе округов поддерживали южан. Однако приказ номер 11 касался всего населения. Сочувствующие Союзу должны были доказывать лояльность, чтобы им разрешили поселиться в городах, занятых гарнизонами северян, однако не все на это решались, боясь мести со стороны соседей. Три месяца спустя Юинг издал еще один приказ, который разрешал гражданам/, доказавшим лояльность, вернуться домой — однако к тому времени район был уже разорен дотла, многие дома сожжены, оставшиеся — разграблены, брошенный скот погиб. Еще спустя пару месяцев власть над приграничными графствами перешла к генералу Эгберту Брауну, который позволил вернуться обратно любому жителю, который принесет клятву верности.

Экономику района это уже спасти не могло. Двадцать тысяч человек покинули «сожженные округа», вернулись далеко не все, и не у всех были силы и средства восстанавливать хозяйства такими, как они были до войны.

Упомянутые несколькими главами раньше Большие Кедры и Одинокий Джек тоже находились в этой районе. Может быть, Большие Кедры превратились в Вершину Ли именно потому, что прежних жителей в том месте не осталось.

George Caleb Bingham — Order No. 11

Глава 11

— Девушка переодевалась в мужчину? — Дуглас пожал плечами. — Участвовала в сражениях наравне с мужчинами? Нет, эта тема мне сейчас не интересна и писать я об этом не буду. Такие истории были нарасхват в первые годы войны, а уже к концу войны спрос упал. В наши дни так и вообще на такие темы пишут скорее неодобрительно: война все-таки занятие не женственное, да и сама ситуация… единственная женщина среди толпы мужчин — в общественном сознании это не героиня, а проститутка. В общем, и я за такую книгу не возьмусь, да и вашей репутации после такой книги будет сплошной убыток. Не советую, миссис Уильямс…

— Миссис Уоссон, — поправил его высокий женский голос.

Женщина, которая уже потратила два часа, чтобы убедить его написать за нее книгу, так просто сдаваться не хотела: пыталась его обаять улыбками, удивить фотографией, где она был снята в мундире, кепи и с накладными усами, рассказывала какую-то нелепицу про знаменитые сражения, из которых сразу было понятно, что она не только там не бывала, но и газетные отчеты как следует не изучила. Была бы ее история хоть чуточку правдоподобнее… впрочем, нет, с этой дамочкой Дуглас не собирался иметь ничего общего, и даже придумай она что-нибудь более убедительное, он бы руки о ее биографию марать не стал.

О Лорете Уильямс Дуглас услыхал три года назад, тогда же увидал ее карандашный портрет, сделанный неизвестной девушкой из Нового Орлеана. Еще в те месяцы, когда Новый Орлеан был «южным», на улице задержали оборванца по подозрению в шпионаже. Тогда бродяги почти автоматически подозревались кто в дезертирстве или уклонизме, кто в шпионаже, и довольно часто с подозрениями попадали в точку: и дезертиров хватало, и шпионы встречались — война и неразбериха, и нечего тут всяким по улицам болтаться.

При ближайшем рассмотрении оборванец оказался женщиной в мужской одежде. Дуглас был уверен, что это обнаружилось сразу же, как миссис Уильямс открыла рот: голос у нее был откровенно женский, высокий порой до писклявости. При дознании молодая женщина сообщила, что является вдовой лейтенанта Джона Уильямса из техасского полка, который недавно погиб за правое дело, а она вот возвращается к родне в Техас. Обвинение в шпионаже вроде бы сняли, однако на месяц отправили в тюрьму за ношение одежды мужского пола. Через неделю женщину перевели в психиатрическую больницу, несколькими днями позже она из больницы сбежала и обратилась за помощью в семью, сочувствующую юнионистам. Женщины из этой семьи навещали содержащихся в тюрьме пленных северян как раз в ту неделю, когда Лора Уильямс была там в заключении. Лорета сообщила им, что является шпионкой северян и попросила помощи. Ее приняли, нашли ей нормальное платье взамен выданного в тюрьме тряпья. Несколько дней спустя Лорета обокрала приютившую ее семью, забрав деньги и драгоценности, и исчезла в неизвестном направлении. Ее портрет был нарисован одной из дочерей обобранного семейства, и передан человеку, который действительно был шпионом северян в том районе. Рисунок был показан некоторым людям в городах нижнего течения Миссисипи, с предупреждением, что воровка может выдавать себя за сторонницу северян.