Сердце, живущее в согласии

Да, конечно. Спасибо. У меня все прекрасно. Лучше не бывает. Не жалуюсь. Могло быть и хуже… Я перебрала варианты привычных ответов. Привычных для Нью-Йорка, но не для бирманского брата. Он спрашивал не из вежливости, и я не хотела обижать его отговорками.

– Хороший вопрос, – сказала я уклончиво.

– Глупый вопрос, – возразил У Ба. – Прости, что спросил не подумав. Зачастую мы лишь через много лет можем оценить, насколько звезды были или не были к нам благосклонны. Жизнь способна делать самые удивительные повороты. То, что поначалу нам видится неудачей, впоследствии оказывается редким везением, и наоборот. Согласна? Мне всего лишь хотелось узнать, как ты жила эти годы. Счастлива ли? Любима? Остальное – пустяки.

Я едва сдерживала слезы. Мне хотелось бы широко улыбнуться и ответить громким «да!». Но я не могла. Наверное, поэтому и стало грустно. А может, простые вопросы брата затронули слишком глубокие душевные пласты.

Любима ли я? Меня любит мать, хотя и по-своему. Любит ли меня мой американский брат, я не знала. Вряд ли.

Меня любит Эми.

Два человека, чья любовь ко мне так сильно разнится. Еще кто-то? У Ба спрашивал про Америку. Пожалуй, все.

Было ли этого достаточно? И для чего именно? Сколько человек должны нас любить, чтобы мы чувствовали себя счастливыми? Двое? Пятеро? Десять? Или всего один? Тот, кто дарует зрение и разгоняет страх. Кто наполняет смыслом наше существование.

Пожалуй, таких людей в моей жизни не было.

Когда начинается любовь? Когда она кончается?

У Ба внимательно смотрел на меня. Лишь однажды его взгляд скользнул по моей руке. По пальцу, где он, наверное, рассчитывал увидеть кольцо.

– Сэр Майкл – это длинная история. – Я вздохнула.

Не было у меня любви на всю жизнь. Лишь тоска по ней.

Брат почувствовал, как мне плохо.

– Прости за бестактный вопрос. Что это я сегодня, как кумушка на базаре? Ты едва успела переступить порог, а я уже лезу с расспросами, да еще с необдуманными. Как будто для нас не наступит завтра. Словно нам не принадлежит все время мира, чтобы вдоволь наговориться. Прими мои самые искренние извинения. Должно быть, это от волнения. И от радости, что снова вижу тебя. Конечно, это не извиняет моего поведения. Я лишь надеюсь на твое снисхождение. – У Ба приложил палец к губам. – Больше – ни одного бестактного вопроса.

Его старомодная манера извиняться на каждом шагу невольно меня рассмешила.

– Договорились, – сказала я. – А сейчас хорошо бы завалиться спать.

У Ба вскочил с кушетки:

– Ну вот! Еще одно упущение с моей стороны. Совсем забыл, какой тяжелый путь ты проделала. Немедленно тебе постелю.

Я сказала, что великолепно устроюсь на кушетке. У Ба сопротивлялся. Я шутя напомнила ему, что желание гостя – закон. Брат развел руками и больше не спорил. Он достал из шкафа теплое одеяло, подушку и фонарик. Последний предназначался на случай ночного визита в туалет. У Ба без конца спрашивал, будет ли мне удобно. Я отвечала, что очень устала и готова спать хоть на полу. У Ба нежно погладил меня по щеке и спустился вниз.

Я слышала, как плещется вода во дворе. Наверное, У Ба умывался на ночь. Мне было не до умываний.

Скрипнули ступени. У Ба, кашляя, поднялся, унес свечу к себе в спаленку, где вскоре потушил. Потом несколько раз скрипнула его кровать.

Кушетка оказалась удобнее, чем ожидалось. Я вспомнила, как прекрасно мне спалось на ней десять лет назад. Однако сегодня, невзирая на сильное утомление, заснуть я не могла.

Я думала об отце. Впервые за много лет мне захотелось, чтобы он сидел рядом, держал меня за руку и что-нибудь рассказывал негромким, убаюкивающим голосом. Как же я могла забыть про его любовь и не включить в список любящих меня? Не важно, что отца уже нет. Любовь тех, кто умер, не исчезает, и никто не может отнять ее у нас.

Мысль оказалась как нельзя кстати, мне стало легче, но сон не шел. Я чувствовала, что незримая спутница скоро снова заговорит. Прошло еще несколько минут… Только стрекот сверчков. Может, все-таки не появится?.. Появилась!

Умоляю, немедленно уезжай отсюда.

Она молчала всю дорогу, с самого моего отъезда. Я знала, чего она хочет. Еще в Нью-Йорке она усиленно отговаривала меня от путешествия.

– Я только что приехала и возвращаться не собираюсь.

Не упрямься. Уезжай. Немедленно. Пока не стало слишком поздно.

– Зачем мне это?

Мне знакомы здешние места. Тебя ждут ужасные несчастья.

– Какие же?

Они придут и схватят тебя.

– Глупости.

Это ты так думаешь. Ты их не знаешь.

– Кого?

Черных сапог. Они приходят и днем и ночью. Могут явиться, когда захотят. И увести с собой, кого пожелают.

– Только не меня.

И тебя тоже.

– Брат меня защитит.

От них никто не защитит.

– Я – иностранка.