Сердце зимы

– Его зовут Мэт Коутон, – продолжил Байл, едва Эгинин открыла рот. – Судя по наряду, он весьма преуспел в жизни и в обществе забрался высоко. Когда я его в первый раз увидел, он носил фермерскую одежду и спасался от троллоков, причем было это в месте, которого и троллоки-то боятся. А в последний раз – полыхало чуть ли не полгородка под названием Беломостье, а его и его друзей пытался убить Мурддраал. Судить не возьмусь, но все прочее будет больше того, во что я могу поверить. Но думаю, любой, кто сумел спастись от троллоков и Мурддраала, может нам пригодиться. Особенно сейчас.

– Когда-нибудь, – проворчала Эгинин, – мне надо бы взглянуть на тех троллоков и Мурддраалов, о которых ты мне все уши прожужжал. – Эти твари не могли быть и вполовину так страшны, как их расписывал Байл.

Тот ухмыльнулся и покачал головой. Он знал ее мнение об этих так называемых Отродьях Тени.

– А еще лучше, что юный мастер Коутон появился на моем корабле не один, а со спутниками. И в нашем положении они тоже пригодятся. Одного ты знаешь. Том Меррилин.

У Эгинин перехватило дыхание. Меррилин – умный старик. И очень опасный. И он был с теми двумя Айз Седай, когда она встретила Байла.

– Байл, а это не заговор? Скажи мне. Пожалуйста!

Никто не говорит «пожалуйста» своей собственности, даже со’джин. Только когда чего-то очень сильно хочется.

Байл, снова покачав головой, оперся рукой на каминную полку и устремил взгляд в огонь.

– Айз Седай не могут без интриг, как рыбы не могут без воды. Они вступили бы в заговор с Сюрот, но вопрос: стала бы она сговариваться с ними? Я видел, как она смотрела на дамани – они для нее все равно что шелудивые собаки, с блохами и заразными болезнями. Может ли она хотя бы заговорить с Айз Седай? – Он поднял взор, и его глаза, чистые и открытые, ничего не скрывали. – Я скажу тебе чистую правду. Клянусь могилой своей бабушки, я убежден – никакого заговора нет. Но вдесятеро сильней я уверен, что не позволю ни Взыскуюшему, ни кому бы то ни было еще причинить тебе вред, чего бы мне это ни стоило.

Вот такие слова мог бы сказать всякий верный своему хозяину со’джин. Впрочем, она даже краем уха не слыхала, чтобы какой-нибудь со’джин был столь откровенен. И Эгинин понимала, что говорил Байл вовсе не как образцовый со’джин, а как человек, охваченный совсем другими чувствами.

– Спасибо, Байл. – Чтобы командовать, необходим уверенный голос, но сейчас Эгинин испытывала гордость, что голос ее хотя бы не дрожал. – Если сумеешь, отыщи этого мастера Коутона. И Тома Меррилина. Может, что-то и удастся сделать.

Уходя, Байл не стал кланяться, но Эгинин и в голову не пришло его упрекнуть. Она тоже не собиралась позволить Взыскующему схватить ее. Она остановит его во что бы то ни стало. Свое решение она приняла еще до того, как освободила Бетамин. Эгинин до краев наполнила бренди помятый кубок, намереваясь напиться, чтобы ни о чем не думать, но вместо этого сидела и глядела в темную жидкость, так и не пригубив. Во что бы то ни стало. О Свет, она ничем не лучше Бетамин! Но понимание это ничего не меняло. Во что бы то ни стало.

Глава 22 ШАГ ИЗ НИОТКУДА

Рынок Амхара был в Фар Мэддинге одним из трех, где дозволялось торговать чужеземцам, но, несмотря на название, громадная площадь ничем не походила на рынок, здесь не было ни длинных прилавков, ни витрин, ни товаров. Несколько всадников, горстка закрытых портшезов, которые несли носильщики в ярких ливреях, и редкие экипажи с наглухо задернутыми шторками двигались сквозь негустую, но хаотичную толпу, какую увидишь в любом городе. Большинство народу плотно куталось в плащи – с окружавшего город озера задували порывы утреннего ветра, и холод подгонял людей больше, чем неотложные дела. Вокруг площади, как и вокруг двух других Чужеземных Рынков, вплотную стояли банкирские дома, крытые шифером каменные гостиницы, где останавливались купцы-иноземцы, а приземистые, лишенные окон склады, где они хранили товары, перемежались каменными конюшнями и обнесенными каменными оградами фургонными дворами. Фар Мэддинг был городом каменных стен и шиферных крыш. В это время года гостиницы были заполнены в лучшем случае на четверть, а из складов и фургонных дворов пустовало, наверное, больше, чем три четверти. Но придет весна, торговля оживится, и купцы будут платить втройне за любое место, какое сумеют найти.