СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

Дьегаррон заявился, когда его никто не ждал. Решившая не пугать на ночь глядя командующего Матильда отказалась от приглашения, накорябав на сей счет вежливую записку. Покончив с ужином, принцесса принялась расспрашивать о ежанских делах невысокую плотную тетку лет пятидесяти, мобилизованную по приказу маршала гостье в камеристки. Тетку звали Натали, и она ни разу в жизни не видела гайифских париков и корсетов. Мало того, Натали не кудахтала и не косилась с ужасом на мужские сапоги и фляги, в которых Матильда назло Бонифацию возила воду. Ее высочество успела узнать, что мужа ее новой служанки убили седуны и что та скорее сдохнет, чем уедет из Ежанки, и тут с крыльца завопил дежурный адуан.

Дьегаррон пришел пешком в сопровождении одного лишь Хавьера, но с букетом желто-лиловых ирисов.

- К сожалению, я не представлял, что задумал его преосвященство, - признался кэналлиец. - О вашем прибытии мне стало известно только сегодня. Надеюсь, путешествие вышло не слишком обременительным.

- Не слишком, - подтвердила Матильда.

Первую неделю пришлось поспешать, догоняя ушедшую вперед армию, но Бонифаций поспешал разумно, и выходила совсем не та бешеная скачка, как зимой, при бегстве из Олларии. Да и с кормежкой дело обстояло гораздо лучше, но хвалить олларианца не тянуло. Матильда молчала, разглядывая гостя. Маршал все еще выглядел больным, но держался бодрее, чем в Тронко. Это радовало, но о чем с ним говорить, не о погоде же?

- Нам повезло с погодой, - сообщила принцесса и спохватилась: - Прошу вас, садитесь.

- Я люблю степные дороги, - негромко сказал кэналлиец, - хотя они могут показаться однообразными. Каждый день - одна и та же отцветающая степь, одно и то же небо, те же спутники и разговоры… Вы довольны ужином и домом?

- Я довольна всем, а вот те, кого вы по моей милости выставили…

- Выставлять было некого. - Дьегаррон улыбнулся и сразу же, как и прежде, поморщился. - Дом построен для офицеров будущего гарнизона, из средств, выделенных соберано на восстановление пограничных застав. Надеюсь, вам здесь будет удобно.

- А я надеюсь, что ваш кабан знал, что делал, когда тащил меня сюда. Я в самом деле нужна? Для чего?

- А что говорил его высокопреосвященство?

- Вы разве не решили, что станете врать? Да, благодарю вас за цветы и пистолеты. Не стоило беспокоиться.

- Как они бьют?

- Хорошо… - До чего она дошла, если ей все равно. - Очень хорошо, но цветы в мои годы - это слишком.

- Там, где появляются женщины, появляются и цветы. - Кэналлиец упрямо не спускал флаг вежливости. - Эти ирисы видели многое. Они росли у старой таможни. Ее сожгли, адуанов вырезали, а цветы выжили. Не все, только те, что росли с краю, у канавы. На следующий год они расцвели. Их увидел известный вам Шеманталь, он как раз инспектировал бывшие посты. Нужно было решать, отстраивать ли Ежанку, или строить форт на новом месте. Нам ответили ирисы и куст сирени. У вас должны стоять именно эти цветы, сударыня.

Дарить то пистолеты, то ирисы с пожарища… Анэсти б сдох, до такого не додумался, а внук - тем более.

- Вы - странный маршал.

- Я - кэналлиец, мы все суеверны. Не знаю, что вам говорил Бонифаций, но вы приехали, и я вам за это благодарен. Я не считал себя вправе просить вас о таком одолжении.

- Да вы хоть знаете о каком?

- Я уже сказал: я суеверен, - маршал поднес руку к загорелому лбу, - и нам в самом деле очень нужны свидетели… Свидетели того, что мы всего лишь исполняем свои обязательства перед союзниками. Но ваше возвращение значит гораздо больше.

- Возвращение?! - Если все кэналлийцы такие сумасшедшие, надо было ехать не в Агарис, а в Алвасете! - Твою кавалерию, я дальше вашего Тронко не забиралась!

- Вы вернулись к нам, а куда именно, не важно. Армия не пускает корней. Скоро мы отсюда уйдем, хотя неделю, а может, и больше простоим в Ежанке. Сейчас вы утомлены, я тоже, но завтра… Скажем, за обедом я готов рассказать о Сагранне и положении дел в Кагете и Гайи-фе. Вы ведь предпочитаете птице мясо?

Что ж, на войну так на войну, свидетелем так свидете-

_Лем… Война - это не только смерть, но и жизнь, горение вместо гниения, чего еще можно желать на старости лет?

Ее высочество тронула морисские пистолеты и сообщила:

- Я ем все, но без имбиря и этого вашего… преосвященства.

4

- Я не могу выпускать животное к посторонним в таком виде, но мой куафер решительно отказывается иметь с ним дело. - Коко озабоченно вздохнул. - Я просто не знаю, как быть. С одной стороны, мы в ответе за тех, кого нам оставили друзья, с другой - это опасно для жизни, с третьей - Фальтак и Сэц-Пьер едят все больше… Если б я мог выпускать к ним Готти, с ними стало бы легче разговаривать.

- А почему бы вам их просто не выгнать? - поддержал разговор Робер. Собачьи прически и прожорливость философов Иноходца беспокоили в последнюю очередь, но он не представлял, с чего начать разговор.