СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

Клемент заверещал громче, и Робер торопливо убрал со стола недопитый бокал - пребывая в расстроенных чувствах, крыс сбрасывал на пол все, что было ему по силам. В первую очередь то, что бьется.

- Все равно не возьму, - отрезал маршал Талига, трогая приколотую к камзолу гвоздику. Утром золотистый цветок украшал тот самый будуар, где в Зимний Излом Эпинэ сцепился с висельниками, а весной стал неприлично счастлив. И в счастье этом не было ничего лихорадочного, пьяного, обреченного, что накатывает на людей перед бурей или войной, заставляя в считаные дни, если не часы, сжигать всю отпущенную тебе радость. Эпинэ собирался жить долго и спокойно с женщиной, которую любил и которая любила его.

Коко не уставал повторять, что жаждет видеть дорогого друга и дорогую жену счастливыми, Катари обещала поторопить барона и события, не возражали даже Никола с Сэц-Арижем. Единственным недовольным оставался Клемент. Эпинэ водрузил обиженного друга на плечо и вышел из кабинета, чтобы едва не налететь на сопровождаемого Жильбером коренастого ноймара.

- От графа Литенкетте с письмом и устным докладом, - объявил Сэц-Ариж, - теньент Варнеке. Говорит, не голоден.

- И ты веришь?

- Не верю, - засмеялся адъютант.

- Ну так накорми. Теньент, дело потерпит еще полчаса?

- Я уполномочен передать письмо, ответить на ваши вопросы и доставить ответ.

- Давайте письмо, и - обедать! Жильбер, потом подашь нам вина. В чем-нибудь, что не бьется.

- Да, монсеньор. - Сэц-Ариж со значением глянул на крыса и повел ноймара вниз. Рассказ о проделках Клемента гостю был обеспечен. Эпинэ погладил героя рождающихся на глазах легенд и вернулся к рабочему столу. Письмо он вскрыл на ходу.

«Мой дорогой друг, - начало вызывало воспоминание о Коко и улыбку, хотя дружба в понимании маленького барона и сына Рудольфа разнились, как Эвро и Готти, - пользуюсь случаем и пишу тебе с дороги. Сперва о деле, которое привело меня на берега Лукка. Я подробно расспросил беженцев, и я совершенно не удовлетворен объяснениями, которые мне предоставил Окделл, хотя они и опираются на научные авторитеты. Завтра я переправлюсь через реку и осмотрюсь на месте. Что до беженцев, то во исполнение приказа Первого маршала Талига и в связи с положением, в котором находится Оллария, я принял решение перекрыть столичный тракт и заворачивать людей на запад. Полагаю, отец это мое решение одобрит, пока же рассчитываю на твою помощь и прошу подкреплений. Появление в пределах Кольца Эрнани значительного числа лишенных средств к существованию крестьян ляжет на столицу куда более тяжелым бременем.

Считаю необходимым поставить тебя в известность и о некоторых событиях, хоть и не столь впечатляющих, как твое путешествие из Алата в Эпинэ, но любопытных. Начну с того, что по дороге к Лукку я, герцог Окделл и четверо моих людей (один из них передаст письмо и ответит на твои вопросы) ощущали нечто необычное. Окделл чувствовал на себе чей-то неприязненный взгляд, но этот молодой человек страдает излишней впечатлительностью и все, с чем встречается, примеряет исключительно к своей персоне. Лично я ошущаю лишь некое напряжение. Это чувство сходно с тем, что возникает перед грозой и, в меньшей степени, перед сражением. Именно это ощущение мешает мне поверить в то, что оползни и обвалы в Надорах вызваны разовой причиной и остались в прошлом.