СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

Он проспал два с лишним часа, вполне достаточно. Маршал поднялся с походной койки и хлебнул успевшей выстыть - ночь в горах есть ночь в горах - воды. На душе было муторно, как часто случается после дурных снов, но настроения - это для дам и младших офицеров.

- Пусть заходит. - Похоже, капитан ходил в разведку. Вряд ли один, значит, «фульгаты» либо нашли не нанесенную на карту тропу, либо не нашли нанесенную, а вернее всего, нарвались на очередного «медведя».

- Мой маршал, разрешите доложить.

- Докладывайте. - Капитан при виде командующего радости не испытывал, предпочитая Реддинга, но Реддинг оставлять Давенпорта у себя не захотел. У капитана не оказалось «чутья» не только на начальство, но и на гаунау. Что ж, значит, отправится к Хейлу на первую же вакансию. Ждать вряд ли придется долго.

5

- Вы, кажется, собирались докладывать?

Чарльз стоял перед разбуженным по его настоянию маршалом и злился сразу на Савиньяка, бергерского генерала с его суевериями и себя. Это надо додуматься: вломиться среди ночи к командующему, потому что тебе приснился даже не кошмар, а полная чушь. Именно чушь, сейчас это очевидно.

- Прошу меня простить, - врать не хотелось, тем более этой проснувшейся змее, - я превысил свои полномочия и готов понести наказание. Прошу отправить меня в любую часть и в любом чине и должности. Хоть капралом.

- Из вас никогда не получится капрала. Хороший капрал любит одновременно службу, начальство и подчиненных. Вы всем этим тяготитесь. Как именно и в связи с чем вы превысили свои полномочия?

Значит, даже не капрал, ну хорошо же!

- Мой маршал, я увидел необычный сон и в связи с полученными ранее распоряжениями счел необходимым доложить…

- Докладывайте. Подробно.

Если бы под ногами капитана Давенпорта разверзся, словно в надорском кошмаре, пол, он бы обрадовался, но земля оставалась землей - надежной и утоптанной, а маршал Савиньяк оставался маршалом Савиньяком.

- Мне приснилось отступление от Гемутлих. Все было так, как на самом деле, а потом мне навстречу вышла лошадь… Высокий короткохвостый жеребец неопределенной масти. Мы с Бэзилом… с полковником Хейлом подобрали его по дороге в Надор. Потом Левфож опознал в нем одну из лошадей Окделлов. Мы об этом докладывали.

- Я помню. Продолжайте.

Страхи, когда их выдергивают из темноты, оборачиваются глупостями. Кошмарам в этой заваленной картами палатке места просто нет.

- Это, собственно, все. Только оно повторялось. Мы отступаем, я остаюсь один, мне навстречу выходит кляча, я пытаюсь остановить свою лошадь и не могу. Я ничего не могу, как в том самом сне… Мой конь проходит сквозь на-дорского, как сквозь туман, я просыпаюсь от собственного крика, но на самом деле не кричу. Просыпаюсь с желанием остановить коня, Бэзила, всех… Потом снова засыпаю, и снова отступление, дорога и кляча, но мы уже в другом месте. Я узнаю скалы, ручьи, деревья, то есть так было до последнего раза… Последней я видел тропу, которой мы еще не шли.

- Возьмите карту и отыщите эту тропу, если таковая есть. Сэц-Алан!

- Мой маршал.

- Айхенвальда ко мне. И Реддинга.

Глава 5

ПРЕДМЕСТЬЯ БОРДОИА ВОСТОЧНАЯ ГАУНАУ

400 год К. С. 15-й день Весенних Молний 1

В целом капитуляция Марселю нравилась, несмотря на ранний час. Бордоны так старались… За ночь на полпути к городу вырос навес от солнца, куда притащили столы, стулья и даже ковры. К оговоренному часу все было готово, о чем и доложил хмурый, но очень вежливый мужчина с бляхой на груди. На бляхе был выбит дельфин, Валме вспомнил Котика и решил заказать для него такую же, но с силуэтом Эвро. Не подозревающий о планах виконта бляхоносец испросил подтверждения времени начала переговоров и удалился. Виконт, исполняя особое, хоть и не порученное ему поручение, лично проводил бордона до садовых ворот и вернулся на террасу. Он был собой недоволен: письмо Франческе все еще существовало лишь в воображении. С посланием Елене было проще: Марсель честно описал взятие равелина и свои похождения, включая пение, от коего маэстро Гроссфихтенбаума хватил бы удар, а потом, увлекшись, изобразил рондель о любви. Стихи сплошь состояли из зарифмованных вздохов будущей супруги фельпского наследника. Два разбитых сердца в одном палаццо - это будет очень мило, то есть, простите, очень печально…