СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

- …правду.

- …Кальдмеер признается? Не смешите меня!

- А вот мне не смешно… Не смешно, что этот ублюдок сделал с нашими моряками и нашей славой!… Не смешно, что он, пытаясь выкрутиться, бросает тень на цвет Дриксен. Хозяин, вина! Помянем тех, кто не вернулся в Метхенберг… Тех, кто стоял до конца во славу кесаря и Дриксен!

- Стоя, господа! Пьем стоя!

Ярость требовала вскочить и заставить мерзавцев заткнуться хоть шпагой, хоть тяжелым дубовым стулом, благоразумие велело сидеть тихо. Фельсенбург выбрал нечто среднее - дождавшись, когда ублюдки сядут и сосредоточатся на горячем, он обошел фок Марге со спины, бросил на стойку пару монеток и скользнул к выходу.

3

Для праздного шатания среди дворцов было поздновато, а вечерняя служба еще не началась. Свежий воздух слегка остудил лицо и унял жажду крови; лейтенант чихнул и неспешно направился вниз по улочке. У следующего же перекрестка обнаружилось заведение, казавшееся близнецом «Подушки». Народу внутри хватало, но переждать нужные полчаса в подвальчике было всяко умнее, Чем слоняться по опустевшим к вечеру кварталам.

Еще один бокал вина; соседи степенно обсуждают кто Помолвку дочери, кто сделки с сукном, кто новости из дворца. Не из праздного любопытства - почтенные суконщики гадают, не сменят ли армейских поставщиков и что станет с ценами на шерсть. Привычно улыбается хозяйка в белоснежном чепце, на единственной свободной лавке вылизывается одноухий котяра, на него с умилением взирают негоциант и законник. Мирно, спокойно, до невозможности уютно. Хочется сладких пирожков, хочется потягивать вино, смотреть на кота, хозяйку, торговцев… Они не грызутся, а живут, просто, без вывертов. Плохого повара никто не наймет, плохой трактирщик проторгуется, а негодный дворянин останется бароном или герцогом, какой бы швалью он ни был. И бездарный вояка станет гнать других на смерть только потому, что он - принц или приятель принца… Проклятье, если Фридрих с Бермессе-ром - это «цвет Дриксен», Руперт фок Фельсенбург предпочитает быть папоротником.

- Сударь, вам что-нибудь нужно?

- Нет… Да… Хозяюшка, у вас есть сладкие пирожки?

- Конечно! - Радостная улыбка - не мамина, мимолетная, летящая, а… материнская. - Сейчас подам, а о ней не печальтесь.

- О ней?

- А то я не вижу! Сидит в углу, как сыч, скатерть ковыряет… Такое в ваши годочки только от любви и бывает. Если она вас не полюбит, всю жизнь локти кусать станет, уж матушка Ирма знает, что говорит. Повидала матушка Ирма… Пирожки с черничным вареньем или с малиновым?

- С черничным.

- Значит, жениться тебе на маленькой да чернявенькой. Вот и славно, чернявенькие, они как котята… Создатель, кого еще несет?!

От входа - те же громкие голоса и тот же наглый смех. Фок Марге со свитой потерялся, зато гвардеец и улыбчивый щеголь продолжают свои штучки - устраиваются в центре зала, хохочут, требуют вина, сейчас понесут прежнюю мерзость.

- Дурак! - Гвардеец стукнул кулаком по столу. - Ду-рак цур зее! Гнусный трусливый дурак, загубивший тысячи жизней!

- Не согласен, - замотал головой улыбчивый. - Кальдмеер не дурак и вовсе не трус, трус бы испугался виселицы!-

- Трус боится того, что ближе! - Гвардеец хмыкнул и подмигнул матушке Ирме. - Были ближе фрошеры, Кальдмеер их и боялся, теперь ближе виселица, он ее боится и врет… Хозяйка, вина!

- Лучшего! Эбби, ты не прав, то есть ты прав, что Кальдмеер угробил флот, только не задаром. За нашу беду заплатили.

- Фрошеры? - «не поверил» гвардеец. - Где б наш красавчик их отыскал?

- Ардорских торговцев искать не нужно…

Больше Руппи не предполагал и не гадал - он знал. Слышал еще не сказанные подлые слова. Те, что уже звучали полчаса назад. Те, что сейчас повторяют в других тавернах. Затея.была проста до тупости и при этом не лишена смысла. Дураки, если они подлы, становятся хитрее чумных крыс…

- И это адмирал! - вещал гвардеец. - Куда катится Дриксен… Уж лучше глупость и трусость. В конце концов, не всем быть Неистовыми.

- Вы, Эбби, как Бермессер, - укорил щеголь, - не верите в чужую подлость, пока в ней не утонете. Придется вас проучить. Лучше отдать мне кошелек, чем угодить под суд из-за какого-нибудь Кальдмеера. Сотня марок на то, что адмирал нас продал!

- Две сотни за то, что он трус и болван… А теперь выпьем. За тех, кто погиб, но не предал! Стоя. Вина!…

Подойти и влепить пощечину… Прямо сейчас? Только пощечину? В «Подушке» господа и получаса не просидели… До Ночного колокола, когда закрываются мещанские заведения и на улицах остаются только стражники, дворяне, коты и воры, далеко; надо полагать, субчики пойдут еще куда-нибудь. Что ж, прощай пирожки с вареньем. Неведомой чернявенькой лучше поискать другого жениха…