Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 2

– Мой дорогой друг, – голос Коко тоже посуровел, – какие ужасные времена, но тем сильней радость встречи!

– Именно, – подтвердил Валме. – Не ожидал вас здесь увидеть.

– Но почему? Я не одобряю войн и смут, но они есть, и нам приходится спасать то, что дороже и покоя, и безопасности. Ваш блистательный отец заверил меня, что известная вам реликвия невредима и все еще находится у графини Савиньяк. Я твердо намерен проследовать в Старую Придду, где пребывает графиня; кроме того, если мы здесь задержимся хотя бы на два дня, я успею изъять из некоего хранилища определенную часть моей коллекции. Разумеется, она не займет много места…

– Барон, – чреватый созданием обоза разговор нужно прерывать сразу, – вы не видели моего пса?

– Готти с Эпинэ. Несчастный человек… Он потерял мою жену и, можете себе представить, сперва оглушил меня этой, не спорю, крайне огорчительной новостью, а потом попытался утешить. К счастью, граф Литенкетте сумел его отвлечь. Представьте, ноймар тоже ощущает себя вдовцом, хотя даже не был ни с кем обручен. Если так поведут себя еще несколько заметных персон, понятия о хорошем тоне в скорби претерпят серьезные изменения. Так вы не получали известий от графини Савиньяк?

– Нет! – отрезал оскорбленный за Марианну виконт.

Марсель отнюдь не полагал скорбь непременным атрибутом вдовства и уже лет десять подозревал, что папенька в случае потери супруги станет разве что уделять меньше времени астрам, но черноокая баронесса была настоящим бойцом и верным другом, к тому же ее любил Эпинэ, а к нему Валме успел привязаться. Пусть и от несхожести, но успел. Коко следовало немедленно наказать за равнодушие, и Марсель понизил голос:

– Строго между нами. Регенту написал Лионель Савиньяк. Если вы еще не знаете, он теперь Проэмперадор не только Надора, но и всего Северо-Запада, что слегка сказалось на его эпистолярном стиле. Тем не менее, мы из первых рук знаем, что вторая Рожа найдена.

– Я знал, – с чувством прошептал Капуль-Гизайль, – я всегда знал, что этот миг когда-нибудь наступит! Виконт, вы имеете сведения о том, как наш дорогой Лионель намерен распорядиться обретенным сокровищем?

– Наилучшим образом, – мстительно заверил Марсель. – Он всем так распоряжается.

4

Адмирал где-то носился, но большая, хорошо протопленная комната радовала подзабытым уютом – то ли отцы города, то ли вальдесовы головорезы не забыли даже о цветах, вернее, о все тех же колючих, украшенных привязанными ягодками ветках. Они, несомненно, хотели как лучше, но водруженная на стол красота совершенно некстати напомнила о стычке с Селиной и прерванных объяснениях. Почему у Бертольда выходит говорить с Мелхен, а у него – нет, Давенпорт не понимал, однако списывать неудачи на любовь и робость не собирался, взвыл же он по дороге в Альт Вельдер от вдовы Вейзеля, откровенно взвыл.

– О! – Бертольд, такого только вспомни, пихнул Давенпорта в бок. – Вот и Стоунволл, теперь точно не забалуешь. И думать тоже незачем – лысый всяко больше тебя надумает…

– Доброй ночи, господа, – полковник наклонил лобастую голову, – насколько я понимаю, командующий задерживается.

– Он скоро будет, – откликнулся уже расположившийся за накрытым столом Гедлер. – Так, по крайней мере, говорит Мишель.

– Адъютантов я тоже не вижу.

– В таком случае приглашать к столу придется полковнику Редингу, – решил бергер, – ратушу занимал он.

– Если я должен, я рано или поздно отдаю, – живо откликнулся «фульгат». – Прошу вас, устраивайтесь.

Предводитель «закатных тварей» казался довольным и спокойным, но кошки всегда спокойны. Пока не прыгнут. В Гаунау Чарльз едва не надел куртку с крылатой зверюгой, это избавило бы от болтания при особе командующего, но обычный полк всяко лучше. И чтоб война без вывертов – «гуси» так «гуси», с пушками, кавалерией и человеческими рожами.

– Мы ждем командующего, это так, – внезапно сказал бергер, – но почему мы замолчали?

– Возможно, – предположил усевшийся рядом с алатами Стоунволл, – дело в торском обычае обсуждать пролитую кровь не ранее четвертого тоста. Ну или во мне.

– В вас? – не понял Лагаши. – С чего бы это?

– При мне очень неохотно говорят о пустяках, – с достоинством признался лысый полковник. – Это мое свойство обнаружила моя супруга, и первые годы оно ее огорчало.

– В таком случае мы просто обязаны начать беседу, – решил Бэзил. – Чарльз, Бертольд, у вас есть на примете подходящие пустяки?

– У меня-то есть, – откликнулся Бертольд, – а вот у капитана Давенпорта…

– У меня тоже есть, – перебил обормота Чарльз, понимая, что нужно жертвовать если не Уилером с тюрегвизе, то Понси с виршами. Не понадобилось – внутренняя дверь распахнулась с дворцовым шиком, пропуская Вальдеса с четверкой то ли охранников, то ли порученцев. Свита заняла позицию у здоровенного буфета, сам же адмирал устроился во главе стола и прищелкнул пальцами.

– Садитесь, – велел он, – стоять некоторым из вас сейчас станет вредно. Лекаря при мне нет, так что лишаться чувств будете под собственную ответственность.