Сердцебиение зомби

— Я хочу ее, — говорю я хриплым голосом. — Это такой голод, какого я не испытывал с самого начала. Хотя это совсем другое дело. Это не такой голод. Я не хочу поглощать ее мозги, я просто…

И снова у меня не хватает слов. Я просто… что? Я просто хочу. Я не могу это описать. Как будто я хочу впитать ее через свою кожу. Чтобы сделать ее частью меня.

— Тем не менее, я привел ее к себе домой, потому что я знаю, что этот гребаный мотылек, вероятно, так легко не сдастся теперь, когда он уловил ее запах.

— Интересно.

— Я не хочу причинять ей боль.

— Если бы это был твой инстинкт, ты бы уже сделал это, — говорит Сайлас, его голос полон уверенности. — Тебе не приходило в голову, что, может быть, она тебе просто нравится? Типа, чувак, когда ты в последний раз был с женщиной?

— Не будь мудаком. Ты знаешь ответ на этот вопрос. Теперь эта часть моей жизни закончилась.

— Я тоже так думал. Но посмотри на меня сейчас. Так что, возможно, твой интерес к ней вызван не голодом зомби, а похотью.

— Да. Отвали. Это ничуть не лучше. Потому что я не могу действовать в соответствии с этим. Никогда.

Мысль о том, чтобы похоронить себя внутри пышного тела Вивиан, делает меня твердым, как гребаный камень.

— Почему бы тебе просто не попробовать это?

— Потому что я могу убить ее, Сайлас. Ты, как никто другой, должен это знать.

— Дай ей оружие, чтобы защитить себя. Если дела пойдут наперекосяк, она может прикончить тебя.

Я на минуту замолкаю, обдумывая его предложение. Это не так уж плохо. Я имею в виду, что это все еще безумие, потому что это даже при условии, что такая великолепная женщина, как она, захотела бы такого бледного, нездорового ублюдка-монстра, как я.

— Ты обдумываешь это, — говорит Сайлас.

— Я даже не знаю, хочет ли она меня.

— Ты знаешь, что единственный способ узнать, нравишься ли ты ей — это спросить ее, верно?

— Я не спрашивал ее об этом.

Он смеется.

— Перестань быть гребаным слабаком, Аттикус. Иди, найди себе немного счастья. Тебе не кажется, что ты достаточно вытерпел одиночества за шесть жизней?

Вскоре после этого мы вешаем трубки, и я некоторое время расхаживаю назад-вперед, беспокойный и неуверенный, что делать. Я отчаянно хочу Вивиан, но, если я причиню ей боль, это будет означать абсолютный конец всего человеческого, что у меня осталось. Я не мог этого вынести.

Я покидаю свою обособленную мастерскую, которая раньше была помещением ассистента, когда у меня был тот, кому я разрешал меня видеть. Я переоборудовал его после первых двух лет, чтобы я мог иногда выходить из дома и все еще чувствовать, что у меня есть работа, на которую я должен пойти. Глупо, если подумать об этом.

Взбегая трусцой по старым каменным ступеням, частично покрытым мхом, я слышу крик этого гребаного мотылька прежде, чем осознаю, где он находится. Взбираюсь на шпиль, который венчает одну из нескольких башенок моего дома.

— Черт возьми!

Я срываюсь с места на полном ходу.

— Убирайся с моей гребаной крыши!

Мотылек поворачивается и визжит на меня, хлопая своими коричневато-серыми крыльями, которые почему-то выглядят так, будто сделаны из шерсти. В этом существе не осталось ничего человеческого, и мне интересно, знал ли я этого человека до изменения. Были ли мы друзьями, знакомыми?

— Ты не можешь заполучить эту женщину! — кричу я, продолжая бежать к нему.

— Пара, — кричит он мне в ответ, а затем спрыгивает с моей крыши.

Он приземляется на землю не слишком далеко от меня. И я готов, так чертовски готов к этому бою. У меня нет встроенного оружия, как у некоторых других в городе. Мои зубы не похожи на бритвы. У меня нет когтей вместо ногтей. Я просто человек, который выглядит по-другому и теперь потребляет мозги животных.

— Аттикус! — кричит Вивиан, затем она бежит вниз по склону моего двора ко мне, к человеку-мотыльку.

Она что-то несет в руке. Может быть, банку или флакон чистящего средства?

— Вивиан, возвращайся в дом, — говорю я.

— Пара! — пронзительно кричит человек-мотылек и поворачивается к ней лицом.

— Да что с ней такое! — кричу я.

Затем Вивиан брызгает чем-то прямо в лицо мотыльку. Он визжит и скрежещет, а затем улетает прямо в небо. Я хватаю ее за руку, и мы вместе вбегаем в мой дом.

— Вивиан, — выдыхаю я, — о чем ты думала?

Она обращает ко мне свои широко раскрытые ледяные голубые глаза.

— Я слышала, как он царапался и кричал там, наверху. Потом я услышала, как ты кричишь. Я вышла, чтобы защитить тебя.

Я поднимаю ее руку и вижу баллончик с промышленным спреем от насекомых, о котором совсем забыл. Должно быть, она нашла его под одной из раковин. Я издаю пыхтящий звук.

— Ты храбрая и удивительная, — говорю я.

— Ну, ты не можешь постоянно всех спасать, — говорит она. — Почему он все еще здесь?

— Я же говорил тебе, он думает, что ты его пара.

— Да, ну, на самом деле на меня это не сработает, — говорит она, ее голос повышается от нервного смешка. — Как нам заставить его так не думать? — спрашивает она, хмурясь. — Мне обязательно уезжать из города? Я только что приехала сюда.