Сердцецветы для охотницы

– Бери, пока я все не съела! Я та-а-ак люблю ягоды!

– Правда? Я думал, ты любишь мясо.

– Это потому, что я дочь охотника? Пф-ф. Как раз поэтому я больше люблю овощи и фрукты. Мяса я за свою жизнь столько съела, сколько из всего скота Хрусталя не срежешь.

– Прекрати хвастаться! Я вот в жизни ничего дороже курицы не пробовал. – Зоран заел досаду пирогом, который вытянул с «блюдца», что стояло чуть поодаль.

Такой же он подал Руслане, а заодно – высокий и узкий цветочный бутон, точно стакан, наполненный чем-то сладким и до одури вкусным. Они одновременно опустошили их до дна и блаженно растянулись на траве.

– Погоди. Ты даже свинину не ел? – Руслана повернулась на бок, чтобы видеть лицо Зорана.

Он тоже приподнялся на локтях и задумчиво протянул:

– Ну-у… Может быть, когда-то очень давно и очень мало…

– Мрак.

Охотница вновь легла на спину и широко раскинула руки и ноги. И пусть она поела совсем немного, но уже чувствовала себя сытой. Сочные ягоды, сладкий пирожок и странный, дурманящий напиток сделали свое дело.

– Когда мы вернемся, – глядя на облака, плывущие по медленно розовеющему небу, сказала она, – если вернемся… Я достану для тебя лучшую оленину. А если захочешь, даже лебедя.

– Давай лучше оленя.

– Потому что в нем мяса больше? Боишься, что снова отбирать буду?

Зоран рассмеялся. Он в точности повторял позу Русланы, только она этого не видела. Как и того, что их руки почти соприкасались. Стоило кому-то лишь чуть-чуть отвести ладонь вбок…

– Нет. Просто я слышал, что лебеди выбирают себе одну пару раз и навсегда. Не хочу думать, что, пока я ем мясо, где-то страдает птица-вдовец.

– Какой кошмар. – Руслана села и уставилась на Зорана так, будто он только что предложил украсть кокошник у вужалки и бежать. – Не рассказывай мне больше таких историй.

– Боишься перестать есть мясо?

– Еще чего, – ухмыльнулась она, а сама невольно коснулась венка из сердцецветов.

Тот все так же алел на темно-русых распущенных волосах. Все так же напоминал, что, может быть, Руслана и Зоран такие же неразлучные лебеди. Ведь с ним в «раз и навсегда» почему-то верилось куда больше, чем в союз с Войко.

– Пойдем, – Руслана встала с травы, отряхнула белый подол и подала руку Зорану.

– Куда? – он настороженно воззрился на раскрытую ладонь. – Все-таки уходим?

Он ухватился за руку Русланы, и девушка вытянула Зорана в центр поляны. Туда, где в хороводах кружилась нечисть. Солнце катило румяный бок к горизонту, тени удлинялись, но света на опушке не убавилось.

Светлячки парили в воздухе, разливая вокруг теплый свет. Когда кто-то случайно задевал пухлые летающие искры, они издавали забавный звук: будто колокольчик чихнул.

– Давай потанцуем. – Руслана подхватила юбку, приподняла до середины голеней, чтобы присесть в изящном поклоне. – Все равно делать нечего.

Духи закружили хороводом уже вокруг них. Перед глазами мельтешили горящие глаза – янтарные, серебряные, ониксовые – и мерцали отблески на чешуе, когтях и перепончатых крыльях. Некоторых существ Руслана даже не знала, как назвать: чудные, рогатые, бородатые, красивые и уродливые… Но все они смотрели на них с Зораном, как на званых гостей.

– Танцуй! – закричали с дерева русалки.

– Давай же! – подбадривали Зорана вужалки. Звон их украшений вплетался в пение и становился частью музыки, которая впитала в себя все: стрекот оживших от внезапного тепла насекомых, клекот птиц, шелест ветра и плеск воды в пруду.

– Или можем просто подождать, – мягко напомнила Руслана и выпрямилась. Кивнула на островок под деревом, который еще не успели облюбовать. – Уже закат. Морошка скоро спустится.

Омутница прямо в воздухе плясала со своим женихом, заливисто смеясь. Казалось, она прыгает с одной макушки ели на другую, где балансирует, стоя на цыпочках. Но Ветер крепко держал Морошку, и они оба парили в небе, где совсем скоро солнце сменится луной.

– Нет. Давай станцуем.

Когда Зоран сделал шаг навстречу Руслане, он задел плечом светляка. Со звуком, будто кто-то тряхнул охапку крошечных колокольчиков, замершее на миг сердце встрепенулось.

Зоран глубоко поклонился Руслане, и внутри себя она завизжала так же звонко, как девушки-духи. Вужалки, русалки и мавки буквально верещали от восторга, наблюдая за происходящим.

– Дашь мне руку? – Зоран, не поднимаясь из поклона, глянул на нее снизу вверх.

Руслана оторопела настолько, что выполнила просьбу безропотно, безмолвно. Она не раз танцевала с друзьями на ярмарках или у костра на площади. В плясках не было правил, не нужно было до безупречности заучивать и оттачивать движения. Танцуй себе как хочется! С Богданой они часто просто скакали вокруг друг друга, подкидывая юбки. Если компания собиралась побольше, то ребята кружились в большом хороводе или разбивались по парам, чтобы потом в повороте, звонко хохоча, сменить парт– нера.

Но еще никто, ни в одном танце не брал Руслану за руку. Да еще и так трепетно, так нежно.