Сердцу не прикажешь

– Благодаря вам, Бернар, я посмотрел на все это другими глазами. Наверное, просто должен был найтись человек, который указал бы мне, в чем состоит мой долг…

Глава 8 Возможное будущее

Элен медленно склонила голову к одному плечу, потом к другому, покачала ею из стороны в сторону, словно от чего-то отказываясь, и наконец открыла глаза. И сразу отвела взгляд от окна, из которого бил слишком яркий свет. Пробежала взглядом по белым стенам, стараясь ухватиться за узнаваемую деталь. Бесполезно… В безликом декоре сознание не находило опоры.

Кто-то сидит возле кровати… Два человека сидят и смотрят на нее, отмечая малейшее движение. Два силуэта, освещенные сзади, из-за чего она никак не может рассмотреть лиц…

Она не хочет ни о чем думать. Она слишком устала. Глаза закрываются сами собой…

Бернар первым нарушил тишину в палате:

– Еще слишком рано для разговоров. Ей нужно отдохнуть, прийти в себя. Сейчас нам лучше уйти и вернуться вечером. Думаю, она выкарабкалась и ничего страшного уже не произойдет. Мои коллеги проведут все необходимые процедуры, и через несколько дней вы сможете забрать ее домой.

Александр не проронил ни звука. В горле стоял ком невысказанных извинений.

Вспомнилось все – горе, разочарование, ощущение, что отныне все потеряно, приступ депрессии, желание покончить с жизнью.

Теперь Элен страшно злилась на себя за то, что поступила так легкомысленно и даже не подумала о дочери, которой необходима и которая ей дороже всего на свете…

Чувство вины сменилось решимостью сохранить то, что имеет. Она станет самой ответственной и заботливой матерью, и их с дочкой жизнь будет светлой и счастливой!

Самочувствие молодой женщины быстро улучшалось. Она изображала слабость только для того, чтобы не разговаривать с Александром, которого теперь ненавидела всеми фибрами души.

Да и что она могла ему сказать? Она хотела бы забыть этого человека и все, что когда-либо было с ним связано.

Но теперь игнорировать его было трудно: он постоянно был рядом, навязывал ей свое присутствие, следовал за нею, как тень. И вызывал брезгливую жалость своей печальной физиономией и исполненными раскаяния речами.

В машине скорой помощи, на которой Элен должны были отвезти домой, он сел с ней рядом, и она не стала возражать.

– Я побуду с тобой еще день или два, – сказал он. – На случай, если что-то понадобится. Потом, когда силы к тебе вернутся, мы сможем обо всем поговорить. И, если ты велишь мне уйти, я уйду.

Элен ничего на это не ответила. Она смотрела куда-то мимо него. Быть может, в будущее?

На третий день пребывания дома, под сенью старых и узловатых, усеянных плодами яблонь, Элен решила наконец заговорить с Александром. До этого момента она пряталась за стеной молчания, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что только усугубляет ситуацию, которую так или иначе придется разрешить.

Александр помог ей устроиться в шезлонге. На улице было тепло, через нежно-зеленую канву листьев пробивались солнечные лучи, и Элен могла сколько угодно любоваться яблоками – пусть маленькими, зато многочисленными и радующими глаз.

А ведь она могла и не попробовать сидр нового урожая… Эта мысль ужаснула Элен.

И виноват во всем вот этот мужчина, сидящий сейчас на траве у ее ног!

В голове возникла ассоциация: Александр сейчас похож на бродячего пса, который признал в ком-то хозяина, и у этого кого-то рука не поднимается его прогнать – настолько он жалок.

– Александр, я тебя ненавижу!

Мужчина вздрагивает…

– Да, я тебя ненавижу! Как только мне станет лучше, я сама подам на развод!

Он смотрит на нее, и в его черных глазах стоят слезы.

– Элен, послушай… Мы можем все начать сначала.

– Не думаю, что…

– Нет, не перебивай… Это я согрешил, и мой грех – эгоизм, гордыня, но хуже всего то, что я потерял надежду. Надежда есть всегда.

Элен долго не сводила с него глаз. Пыталась казаться надменной, отстраненной, однако в голосе ее все равно слышался трепет неуверенности:

– Ты сам сказал, что никогда не сможешь меня простить.

– Нельзя было выражаться так категорично, я был неправ. Когда я это говорил, у меня не было такой уверенности, какая есть сейчас. Я до сих пор презираю себя за то, что осудил тебя так эгоистично и так субъективно. Но у нас еще будет время об этом поговорить. А пока позволь мне за тобой поухаживать – сейчас это самое важное.

– Еще одно, Александр… Я думаю, ты вернулся только ради дочки!

– Вероника еще какое-то время побудет в доме своего крестного. Я ее до сих пор не видел…

Это была ложь. Когда в больнице Элен спала, он не смог устоять перед искушением прогуляться к дому Бернара и Сандрин.

И ему повезло: в саду он увидел очаровательную маленькую брюнетку трех лет от роду, занятую своими игрушками. Сердце едва не выпрыгнуло из его груди. Постояв с минуту у ограды, Александр пошел дальше.

Словно размышляя вслух, он проговорил:

– Но, конечно… Конечно – что? Теперь я не смогу жить так, как раньше. Даже если бы хотел.

Александр чувствовал, что готов на любые жертвы.